Скандинавская изобразительная культура на Руси
Рис. 1 Резные деревянные изображения драконов на крыше ставкирки в Хопперстаде. 1130 г. Норвегия.
Скандинавская культура оказала немалое влияние на развитие культуры древней Руси. С христианизацией на Руси в XI в. забылись многие «языческие традиции», в том числе в племенном (т. е. собственно языческом — характеризующем разные «языки») уборе. Ушла мода на изготовление роскошных фибул со скандинавским плетёным орнаментом и т. п. Однако воздействие скандинавской изобразительной культуры на древнерусскую продолжалось и в XI в. Так, были обнаружены две необычные бронзовые фигурки викинга, сделанные, видимо, в одной литейной форме: одна в погребении у города Новый Быхов на правом берегу Днепра, другая на Даугмальском городище в устье Даугавы, реках Восточного пути (так именовалась Русь и Восточная Европа в сагах), где постоянно проплывали скандинавские ладьи. Отливки передают образ шагающего бородатого воина с мечом на поясе, его левая рука вытянута вперёд, правая отведена назад — в ней воин сжимает витое кольцо.
Рис.2 Бронзовая литая подковообразная фибула. Новгород. XIII в. ГИМ.
Подобные фигурки в Скандинавии (и других местах) не известны, но мотив воина, несущего в руке кольцо, обычен для скандинавского искусства, особенно для памятных камней, установленных на острове Готланд в Балтийском море. Культовые сюжеты композиций на готландских стелах (ок. 800—1000 гг.), передающие сцену победоносного вступления павшего героя с кольцом в Вальхаллу, где его встречает валькирия с питьевым рогом или ритоном, восходят к римским образцам — изображениям триумфаторов с венками. В собственно скандинавской традиции кольца — сакральный предмет, символизирующий нерушимую клятвенную связь («обручение») с вождём, а в сценах вступления в Вальхаллу — с владыкой этого воинского рая Одином: он собирает в своём загробном чертоге дружину из павших в бою героев. Этот религиозно-правовой мотив известен и в Древней Руси: в договоре с греками 944 г. «некрещеная Русь полагають щиты своя и мече свое наге, обруче свое и прочаа оружья, да кленутся о всемь».
Восточноевропейские фигурки напоминают не только силуэты викингов, выбитые на готландских камнях. Такие же мечи, как на поясе у «викингов», изображены на рунических камнях первой половины XI в. в Рамсунде и Гёке (Сёдерманланд, Швеция), а также в Древле (Уппланд) — их объединяет мотив саги о Сигурде, пронзившем мечом Грамом змея Фафнира. В центре композиции — процветший (пустивший побеги) крест, над которым и совершает свой подвиг Сигурд, а по сторонам верхней перекладины — бегущий человек с протянутой левой рукой и кольцом в правой и женщина с питьевым рогом. Считается, что персонаж с кольцом — это карлик Андвари, первый владелец золота Нифлунгов. Коварный бог Локи вынудил его отдать всё богатство, спрятанное карликом в скале, включая и волшебное кольцо, которым Андвари особенно дорожил: оно, как и Драупнир, кольцо Одина, могло возвращать богатство. Андвари заклял своё богатство: «Кольцо будет стоить жизни всякому, кто им завладеет ». И всё же сюжет на руническом камне из Древле явно связан с самим Сигурдом — новым владельцем кольца и клада, добытых им в борьбе со змеем, а не с Андвари.
Рис. 3 Легенда о Сигурде, выбитая на памятной стеле. Первая половина XI в. Древле, Уппланд, Швеция.
Сцена встречи героя — кольценосца с женщиной, держащей ритон, отображала и последующие деяния Сигурда: он дважды овладел валькирией Брюнхильд, второй раз — приняв облик сватавшегося к ней жениха Гуннара. «Наутро […] он дал Брюнхильд свадебный дар — то золотое кольцо, что Локи отнял у Андвари, а у неё взял на память другое кольцо», —сказано в «Младшей Эдде». В более поздней саге о Вёлсунгах, где кольцо Андвари оказалось уже не браслетом, а обручальным перстнем, Брюнхильд и Сигурд обменялись кольцами и выпили вместе кубок, чтобы герой запомнил этот день и познал тайные руны — очевидно, эта сцена и изображена на стеле из Древле.
Мотив женщины, встречающей героя с ритоном в руках, известен не только по скандинавскому изобразительному искусству — тем же готландским камням, но и по «Эддам» (и поэзии скальдов): «…вином валькирии вождя встречают». Эта сцена также относится к явлению героя в Вальхаллу. Протянутые руки «викингов» с Днепра и Даугавы как бы готовы принять кубок. Не случайно фигурка из Нового Быхова найдена в захоронении, возможно, в особом ларце у левой руки погребённого — предполагалось, что амулет должен был служить «пропуском» в загробный рай.
Рис. 4 Берёзовый рог (ритон) для питья с фигуркой грифона. XIII в. Государственный исторический музей. Стокгольм, Швеция.
Композиция встречи героя на руническом камне из Уппланда и готландских камнях восходит к скандинавскому прикладному искусству VI—IX вв.: это вотивные золотые пластинки с тиснёным изображением встречающихся и обнимающихся пар, среди которых есть сцены, где женщина держит в руке ветвь (но не ритон). Эти сцены передают сюжет сакрального брака (греч. «иерос гамос») — всеобщего мифо-ритуального действа, одним из проявлений которого считается и брак героя (например, Сигурда) с валькирией. Ранний вариант такой композиции представлен на золотом брактеате V в. из Викена (Норвегия), где сжимающая ветвь (или деревце) женщина стоит лицом к мужчине, держащему сзади кольцо; на другой стороне брактеата изображён герой с копьём и щитом на коне. Ветвь или деревце, с одной стороны, напоминают о священном браке, с другой — о традиционном для многих народов Европы свадебном деревце. Правда, оно же воплощает мировую ось, как и процветший крест на камне из Древле. Между тем женский персонаж на брактеате несёт в руке предмет, который должен был восприниматься как символ, не менее значимый, чем кольцо в руке мужчины, а именно веретено, атрибут божеств судьбы — скандинавских норн, дис и валькирий, каковой была Сигрдрива (Брюнхильд) в эпическом сюжете о Вёлсунгах — Нифлунгах.