Распространение христианства на Руси (3 часть)
Несмотря на сложности распространения христианства в отдаленных районах Руси, в границах собственного государства у княжеской власти были все возможности показать своевременность восприятия христианских догм. При этом принятие новообращёнными в первую очередь идеи Страшного суда объясняется не одной силой государственной власти. Язычество, особенно первобытные культы, отражало стремление племени к посюстороннему благополучию, круговорот природных явлений и постоянное возобновление рода, в которых судьба отдельной личности совсем не важна. Но с разрушением привычного быта, становлением государства, включением каждого человека в совершенно иные общественные связи проблема личной судьбы, в том числе загробной, приобретала важное значение. Ответить на вопрос о том, что ожидает человека, могли князь и его дружина, епископ и христианство, но не «волхвы»: недаром в летописном повествовании почитаемый «невегласными» язычниками Вещий Олег не мог предугадать своей участи. Поскольку погребальный культ воплощал религиозные идеи, присущие русскому государству в дохристианский период, важными государственными мероприятиями наряду с основанием церквей стали погребение останков Ольги, Рогнеды и её потомков, умерших в Полоцке, в Десятинной церкви (ок. 1000 и 1007 гг.), где упокоились «царица» Анна (1011 г.) и сам Владимир (1015г.); христианское перезахоронение там же останков князей Ярополка и Олега при Ярославе Мудром (1044 г.) и последующее перенесение в Вышгород мощей Бориса и Глеба — первых святых князей, покровителей Русской земли, при Ярославичах (1072 г.). Так «родовой» княжеский культ, требовавший возведения больших княжеских курганов, утверждался на новых — христианских — основаниях.
«В лето 6497. И посем же Владимир… и помыслил сЪздати церковь Пресвятыя Богородица…» «Повесть временных лет». XII в. Освещение Богородицкой (Десятинной) церкви в Киеве, построенной по повелению Владимира Святославича. Миниатюра из «Радзивиловской летописи». XV в.
Сама закладка храмов древнерусскими книжниками изображалась как воплощение победы над язычеством. В зачине к Новгородской первой летописи говорится: «…куда же древле погании жряху бесом на горах, ныне же паки туды святыя церкви златъверхия каменнозданные стоят». Считается, что речь здесь идёт о Киеве, а не о Новгороде, расположенном не на горах, в отличие от Киева, а на плоской равнине. На упомянутом киевском «холме», где Владимир поставил свой языческий пантеон, он основал после крещения деревянную церковь Святого Василия (в честь своего патрона: Василий — христианское «царское» имя, принятое Владимиром при крещении). Нарочитое упоминание церквей на месте языческих капищ характерно для всей раннехристианской литературы. Так, болгарский автор второй половины Х в. Козма Пресвитер писал: «Кто ли не веселится, видя кр[е]сты на высокых местех стояща, на них же прежде жряху бесом человеци». Показательно, что Десятинную церковь князь возвёл на месте старого Киевского некрополя (по археологическим данным, там хоронили умерших до Крещения Руси и варяги-христиане, но «Слово на обновление Десятинной церкви» повторяет фразу о бесовских капищах: «…идеже бо жертвицы бесом беша, ту святыя церкви»). В «Повести временных лет» это деяние князя Владимира приравнивается к строительству иерусалимского Храма.
рис. 1 Стальной церемониальный «топорик Андрея Боголюбского» с изображением буквицы «А» на яблоке обуха, выполненным серебряной насечкой. Первая половина XI в. ГИМ.
рис. 2 Серебряный, позолоченный браслет — наруч с изображением зайца, птицы, плясуньи и музыканта. XII в. ГИМ.