Усадьба художника Олисия Гречина. Реконструкция архитектора Г.Н. Борисевича по раскопкам Новгородской экспедиции МГУ. Середина XII—XIII в. Новгород.
Археологические данные позволяют предполагать, что Новгород вырос из трёх посёлков, возникших поблизости от резиденции первых русских князей — городища — в IX—X вв. Эти посёлки послужили основой для городских концов (районов): Людин и Неревский на левом берегу Волхова, Славенский — на правом. В X в. на левом берегу поставили детинец — Новгородский кремль, в Средние века достигавший площади 12 гектаров. Там высилась София Новгородская и располагались палаты архиепископа. На правом берегу существовал торг (и Ярославово дворище с вечевой площадью), потому правая сторона именовалась Торговой, а левая — Софийской. В XII—XIII вв. на левом берегу появился ещё один Загородский конец, на правом — Плотницкий. За пределами заселённой части простирались обширные огороды, выпасы для скота и даже пахотные земли — как в любом русском средневековом городе.
Большой новгородский сион в виде серебряной позолоченной ротонды с шестью арками, прикрытыми двумя дверцами каждая с изображение Иисуса Христа, Богоматери, Иоанна Предтеча, архангела Михаила и Василия Великого. Первая половина XII в. Новгородский государственный объединенный музей – заповедник.
Новгород как таковой оставался в нераздельном владении боярства, по-видимому и создавшего его первопоселения. Здесь постоянно жили практически все бояре Новгородской земли; сюда стекались и здесь хранились огромные ценности, собираемые со всех концов страны на обширные боярские усадьбы. Обогащалось боярство довольно интересным способом: новгородская знать самостоятельно собирала подати на своих землях, не допуская туда людей князя, и лишь затем выделяла в его казну положенную денежную долю. Однако подати собирались не деньгами — это были натуральные продукты земледелия и предметы промыслов. Право их обработки и последующей продажи, имевшееся у бояр, позволяло многократно увеличивать стоимость товара. Разница доставалась устроителю дел. С XII в. с распространением денежного обращения боярам для получения сырья понадобились уже собственные вотчины. Дополнительным источником прибыли были закреплённый за определёнными боярскими семьями сбор дохода с особых земель, ростовщичество и другие денежные сделки. Боярские усадьбы превратились в большие средневековые «предприятия» по переработке сырья с дальнейшей продажей полученного товара. На их огромных участках не только жили сами бояре и их слуги, но стояли жилища и мастерские многочисленных ремесленников, находившихся под патронатом владельца усадьбы, лично от него зависимые и составлявшие вместе со своими домочадцами обширную патронимию. Обычно боярский род, насчитывавший несколько семейств и ведший происхождение от общего предка, владел несколькими смежными дворами. «Клановый посёлок» внутри города был самодостаточен и устойчив. В этих условиях развитие городского ремесла по «европейскому» пути, то есть образование свободных мастерских и объединение их в цеха или иные корпорации, становилось невозможным: боярская патронимия осталась единственной формой ремесленной организации Новгорода. Тем не менее названия новгородских улиц: Кузнецкая, Щитная, Кожевники, равно как и название целого района — Плотницкий конец, свидетельствуют о развитии ремёсел.
Среди новгородских усадеб оказались не только боярские: одной из них владел художник рубежа XII—XIII вв. Олисей Гречин. В ней располагалась мастерская с досками для икон и чашечками для растирания красок. Иконописцу было направлено несколько грамот, одна из которых гласила: «Поклон от попа к Гречину. Напиши для меня двух шестокрылых ангелов на двух иконках сверху деисуса. Приветствую тебя. А относительно платы — порукой бог или же договоримся». Конечно, он не был простым ремесленником, а принадлежал к боярскому роду — его усадьбой распоряжался клир церкви Святого Василия, построенной во владениях предков посадника Мирошки Нездинича, что установлено благодаря находкам берестяных грамот, направленных на его имя. Возможно, он был представителем князя на смесном суде — биричем.
Стеклянные бусы. Неревский конец. Новгород. XI-XIII вв. ГИМ.
Но всё же основу городской структуры образовали «гнёзда» боярских усадеб. Уличане (жители одной улицы) осознавали себя как единое общество. Они выбирали старосту, сообща строили уличанский храм. Улицы складывались в пять концов. Каждый из них был самостоятельным членом городской федерации (Новгородская боярская республика) со своим вечем, соборным храмом и главным монастырём; в городском совете конец представлял особый посадник. Дела концов, естественно, вершили бояре, но мнение свободных горожан имело определённый вес, особенно во время общественных столкновений. Концы объединялись в 10 сотен, возглавляемых тысяцкими и сотскими, но постепенно вобрали сотни, не имевшие границ и лежавшие чересполосно, так что боярско-кончанская система управления возобладала. Вопросы войны и мира решались на вече: очевидно, правом голоса обладали не все жители Новгорода, а лишь владельцы усадеб. С 1156 г. новгородцы стали избирать и архиепископа (владыку), считавшегося номинальным главой республики — Господина Великого Новгорода. Владыка хранил государственную казну Новгорода и распоряжался обширными казёнными землями, он председательствовал на «совете господ» (правительственный орган боярской олигархии). Подчинялись столице и «пригороды»: Ладога, Псков, Изборск, Старая Русса, Торжок и другие. Обязанности призываемого по ряду (договору) князя ограничивались военными и некоторыми судебными вопросами. Споры разбирались на общем — смесном — суде представителя князя и посадника.
На земле усадьбы, где происходил смесной суд, на широком деревянном помосте сохранилось множество берестяных грамот, порванных на мелкие клочки, — это были документы о судебных исках (в результате скрупулёзной работы археологам удалось восстановить эти документы). Один из авторов берестяного послания жалуется некоему Ильке, что его оклеветали, и погост (община в административном центре) заставил давать клятву о невиновности: «Вот, Илька. Меня обвинили. А погост заставил меня принёс и клятву. А Я не должен ни векши [векша — самая малая денежная единица, первоначально шкурка белки]. Пошли же отрока [судебного исполнителя] на погост…».
Более крупная сумма упоминалась в другом найденном документе. На странном деревянном цилиндрике с отверстиями были помещены княжеский знак — двузубец — и надпись: «емца гривны 3» (цифра в соответствии с древнерусской традицией обозначена буквой «Г»). Емцом или куноемцем (куны — деньги, монеты) на Руси именовался чиновник, который изымал недоимки, штраф и т. п. На другом таком цилиндре был изображён меч, а надпись, сохранившаяся не полностью, гласила: «мецъниць мехъ в тихомь[т]е пол— ътвъ[чь?]». Речь шла о мешке (мехе) мечника — сборщика податей, известного и по Русской Правде, «в тех метах», то есть под цилиндром. Очевидно, что цилиндр должен быть пломбой, которой запечатывался при посредстве продетой верёвки мешок, содержавший дань или недоимок на «полчетверти»: четвертями измерялись зерно или соль.
АВТОКЕФАЛИЯ (от греч. «аутос» — «сам» и «кефале» — «голова») — административная самостоятельность церковной организации.
АЛЬЧИК, астрагал — баранья кость для игры в бабки; также использовалась как амулет.
АНГОБ — покрытие из белой или цветной глины, наносимое на керамическое изделие до обжига.
АРМЯК (тюрк.) — 1. Верхняя долгополая распашная одежда, халат из грубой шерстяной ткани или домашнего сукна; носили в прошлом русские крестьяне. 2. Ткань из верблюжьей шерсти, изготовлявшаяся татарами, казахами, монголами.
АРХИВОЛЬТ ( итал. «archivolto») — наружное обрамление арочного проёма, выделяющее дугу арки из плоскости стены (в архитектуре).
АРХИЕПИСКОП (от греч. «архи» — «старший», «главный» и «епископос» — «надзиратель», «блюститель») — глава церковной области, включающей подчинённых ему епископов.
БАРМЫ — драгоценные оплечья, украшенные сакральными изображениями; церемониальный убор византийских императоров, русских князей и царей.
БЕРЕНДЕИ — тюркское кочевое племя в южнорусских степях, упоминаемое в русских летописях в XI—XII вв.; селились также на лесостепных границах Переяславского, Черниговского видимо, других княжеств (по реке Рось) и были верными подданными русских князей, федераты Руси. С середины XII в. поросские тюрки, включая берендеев и часть огузов, известны также под общим названием «чёрные клобуки» {тюрк, каракалапаки — «чёрные шапки»).
БИРИЧ — княжеский глашатай в Древней Руси.
БРАКТЕАТ — подвеска с различными изобразительными мотивами.
ВЕКША — самая мелкая денежная единица Древней Руси; термин возводится к наименованию белки.
ВЕЧЕ — народное собрание на городской площади как высший орган городской власти (на Руси X—XIV вв.). В Новгороде на вече избирались владыка (архиепископ), посадник и тысяцкий.
ВИРА — штраф в Древней Руси (слово скандинавского происхождения).
ВЛАДЫКА — см. «Архиепископ».
ВОТЧИНА — феодальная земельная собственность, родовое поместье на Руси (до XVIII в. передававшееся по наследству).
ГАНЗА (от нем. Hanse, древн. — верхи, — нем. Hansa, буквально «группа», «союз») — торговый и политический союз северо-немецких городов, сложившийся в XIV в., хотя первые купеческие объединения (гильдии) появились ещё в XII в. Фактически Ганза, опираясь на военную мощь рыцарских орденов, влияла на всю северо-европейскую торговлю: её роль заключалась в посредничестве между Западной. Северной и Восточной Европой и защите прав своих членов. Возглавлял союз город Любек: в составе было около 70 городов, в том числе Ревель (Таллинн Дер… Новгород; степень участия могла быть разной — от полноценной … городам торговых привилегий или открытия их представительств … отношения с Ганзой имели до 130 городов).
ГРИВНА — 1. Украшение в виде шейного металлического обруча. 2. Денежно-весовая единица в Древней Руси
ГРИДИН — княжеский дружинник, телохранитель князя в Древней Руси (слово скандинавского происхождения).
ГУЗЫ — см. «Огузы».
ДРОТ — кованая проволока.
ЗАПОНА — тканая храмовая завеса с изображением библейских сюжетов.
ЗЕРНЬ — напаянные на поверхность ювелирного изделия мелкие шарики из металла; эта техника создаёт фактурную игру, декоративно обогащая оформление изделия; была широко распространена на Руси в X—ХII вв.
ЗМЕЕВИК — металлический литой амулет с изображением христианских персонажей на лицевой стороне и античных Горгоны Медузы или змееногого персонажа на оборотной (на Руси и в Византии).
ИЗГОЙ — человек в Древней Руси, оказавшийся вне своей сословной среды, например поп, не знавший грамоты, или «сирота» — член княжеского рода, чей отец умер при жизни деда.
КАТЕПАН (от греч. «катепано» — «тот, кто наверху», «верховный») первоначально, в VIII—IX вв., предводитель воинского отряда в византийской провинции (такой отряд мог быть сформирован и из иноземцев). В X—ХIIв., с созданием наряду с фемами новых административных единиц — катепанатов, катепаны (их называли также дуками) стали наместниками важных в стратегическом отношении пограничных округов, где они, подобно стратигам, обладали всей полнотой военной и гражданской власти.
КАТЕХИЗАЦИЯ (от греч. «катехезис» — «поучение»)—ознакомление язычников с основами христианской веры и подготовка к принятию в Церковь через крещение.
КОЛТЫ — деталь женского головного убора в Древней Руси и Византии в виде парных металлических подвесок; золотые колты обычно украшали перегородчатой эмалью, жемчугом или самоцветными камнями, серебряные-декорировали зернью или чернью.
КОНЕЦ — городской район в Древней Руси, обычно объединяющий несколько улиц, со своими вечем, соборным храмом и главным монастырем; от конца избирался посадник, представлявший интересы его граждан в городском совете; концы объединялись в сотни.
КОНУНГ (др.-норе.) — военный вождь, высший представитель родовой знати (у скандинавов в раннем Средневековье).
КРЕСТ ПРОЦВЕТШИЙ — древнерусский декоративный мотив с побегами у основания креста.
КРИН — древнерусский декоративный мотив, напоминающий лилию.
КРИЦА — полученное из руды губчатое железо со шлаковыми включениями.
КТИТОР (греч. «ктитор» — «основатель», «создатель») — церковный староста.
СКАНЬ (от др.-рус. «скать», «сучить», «свивать») или филигрань (от лат. «filum» — «нитка» и «granum» — «зерно») представляет собой тонкий узор, выполненный из металлической проволоки, гладкой или перевитой.
СМАЛЬТА (итал. «smalto» — «эмаль») — стеклянный сплав, различающийся по цвету в зависимости от введённых в него добавок; изготавливался в виде дисков, которые для выкладывания мозаики дробились на кусочки. Золотая смальта делалась из двух слоев прозрачного стекла, проложенных тонкой золотой фольгой между ними.
СМЕРД — на Руси лично свободный земледелец, т. е. работающий лично на себя и платящий налоги князю.
СНЕМ — сейм, съезд князей в Древней Руси.
СОТНИК, сотский — представитель княжеской администрации в Древней Руси, который управлял административной единицей, насчитывавшей сотню дворов.
СТАВКИРКА (от др.-норв. «stav» — «опора» и «kirke» — «церковь») — тип деревянного храма на опорах; подобные храмы строились с использованием приёмов кораблестроения в эпоху расцвета средневекового норвежского королевства, в основном во второй половине XII — начале XIII в.
СХИЗМА — разделение (раскол) христианских Церквей на Католическую и Православную.
ТИУН — на Руси сборщик податей и недоимок.
ТОРКИ — см. «Огузы».
ТЫСЯЦКИЙ — представитель княжеской администрации в Древней Руси, руководивший платившими подати «чёрными людьми» (тысячей) в Новгороде и других городах.
ТЯБЛО — ряд икон в алтарной преграде над царскими вратами.
ХОРЫ — балкон в церкви, предназначенный для именитых лиц.
ЧЕРНЬ, чернение — ювелирная техника, представляющая собой заполнение черневым сплавом предварительно травленного или гравированного рисунка; после обжига на изделии проявляется узор в виде черневого рисунка на металле.
ЧЕТВЕРТЬ — русская мера объёма сыпучих тел и жидкостей, равная примерно 3 л.
ЧЁРНЫЕ КЛОБУКИ — см. «Берендеи».
УЗЫ-см. «Огузы».
УЛИЧАНЕ — жители одной улицы, низшее общественное объединение в системе административного управления Новгородской республики, избиравшее на уличанском вече своего старосту и сообща строившее уличанский храм; улицы объединялись в концы.
УСАДЬБА — в русском городе комплекс дворовых построек.
ЭСХАТОЛОГИЯ (от греч. «эсхатос» — «последний», «конечный» и «логос» — «слово», «учение») — учение о конце света, являющееся составной частью многих религий.
ЯБЕДНИК — княжеский дружинник, в чьи обязанности входило оповещать князя о нарушениях закона в Древней Руси (слово скандинавского происхождения).
Двусторонняя икона «Спас нерукотворный». Новгород. Вторая половина XII в.
Удельное разобщение Русской земли усилилось к XIII в. Всеволод Большое Гнездо решил распорядиться своим столом при жизни, назначив преемником старшего сына Константина, сидевшего при нём в Ростове. Но Константин не пожелал уступать свой город следующему по старшинству брату Юрию и переходить во Владимир. Тогда старейшинство и Владимир достались Юрию. Вылетевшие из «большого гнезда» сыновья разошлись. Против Константина объединились Юрий и третий Всеволодович — Ярослав, княживший в Переяславле-Залесском. Усобица осложнилась тем, что Ярослав был изгнан из Новгорода и в отместку перекрыл пути, по которым в Новгород поступал хлеб. Новгородцы призвали Мстислава Удалого и двинулись на поволжские города. Их союзником стал Константин. В 1216 г. в битве на Липице под Юрьевом Мстислав разбил владимиро-суздальских князей. Новгородское летописание сохранило «Повесть о битве на Липице», в которой полегло не меньше русских, чем во многих сражениях с монголо-татарами…
Раздробленность преобладала во всех странах эпохи Средневековья. Русь отличалась слабостью феодальных, вассальных, связей, когда феодал получал свою землю (феод) за службу в условное держание, а не по праву рождения (как князья и бояре). Новый порядок начал складываться в XII в., и в летописях упоминаются дворяне — младшие дружинники князя, целиком зависимые от его пожалований. Этому нарождавшемуся строю нанесло удар монголо-татарское нашествие, в борьбе с которым гибла в первую очередь княжеская дружина. Эпоха раздробленности часто воспринимается как время упадка Руси, особенно в связи с ужасными последствиями ордынского завоевания. В действительности, происходил не только распад весьма относительного прежнего единства — русские князья искали пути к сближению.
Земли — княжества всё больше сплачивались вокруг старых и новых городских центров. Киев, несмотря на снижение его роли как столицы и неоднократное разорение в период усобиц, оставался крупнейшим культурным центром Руси наряду с Новгородом. Новые княжества — Владимиро-Суздальская и Галицко-Волынская земли — намного расширили пределы и связи прежней Киевской Руси на северо-востоке и юго-западе. Сохранялось и упрочивалось сообщение между городами — городская сеть. Не случайно в одной из берестяных грамот сын пишет родителям, чтобы они перебирались из Новгорода в Смоленск или Киев, где хлеб дешевле.
В русском былинном эпосе Киевской Руси отведена роль
богатырского царства. Народная память об изначальном
единстве— временах Владимира Красное Солнышко
(в его былинной фигуре, как считается, слились образы
Владимира Святославича и Владимира Мономаха) —
пережила не только эпоху раздробленности, но и эпоху
ордынского ига.
Бронзовая подвеска Северо-запад России X-XII вв.
Для становления Северной Руси переломным стал период раннего Средневековья (IX—XI вв.), когда на основе нескольких народов складывался новый этнос — древнерусский. В XI—XIII вв. финно-угорские племена органично вливались в эту общность и становились неотъемлемой частью сплава разноэтнических традиций в древнерусской культуре, где ведущая роль принадлежала славянам.
Ко второй половине IX—X в. относятся первые летописные сведения о финно-угорских «языцах» Руси — чудь, меря, весь, мурома, черемись, мордва, принимавших важное участие в событиях древнерусской истории. И если одна часть финно-угорских племён продолжала развиваться самостоятельно, то другая постепенно исчезла со страниц истории. Такова, в частности, судьба летописной мери, имя которой уже после 907 г. не упоминалось. Позднейшие сведения о мере имеются в агиографических сочинениях. Так, в Житии Леонтия епископа Ростовского, распространявшего христианство в Залесской земле во второй половине XI в., сообщалось, что последний «мерский язык добре умеяше». Окончательно их земли вошли в состав Древней Руси около 1024 г., когда было подавлено волнение в Суздале, и Ярослав «устави ту землю».
На востоке с мерей соседствовала мурома, о которой Начальная летопись под 862 г. сообщает как о «первых насельниках» Мурома. Уже к 988 г. относится свидетельство об утверждении власти киевских князей на берегах Оки. К концу XI в. слияние муромы со славянами завершилось. Позднее муромские князья постоянно упоминались в русских летописях, а их дружины участвовали в походах на половцев, волжских болгар и мордву и других военных действиях владимиро — Суздальских князей.
Южнее Клязьмы сохранились немногочисленные могильники мещеры, летописные упоминания о которой содержатся в наиболее поздних списках «Повести временных лет», где это племя названо вместе с мерей и муромой среди данников киевских князей. В отличие от двух других финских племён мещера не исчезла со страниц и более поздних русских документов XIII—XV вв.
Одними из наиболее загадочных финно-угорских племён, чья дальнейшая история, возможно, связана с современной народностью вепсов, были весь и чудь. Весь жила в основном по Суде и Мологе, а чудь — к северо-востоку от Белого озера. Последние упоминания веси связаны с походом Олега на Смоленск и Киев в 882 г.: «…Поимъ воя многи, чюдь, словени, мерю, весь». В рассказе о движении волхвов в Ростовской земле и Белозерье, помещённом под 1071 г., упоминается уже не весь, а белозерцы. Имя «чудь» продолжает встречаться в летописях, но постепенно становится собирательным для всех прибалтийско-финских народов.
Земли ижоры и води закрепились за Новгородской республикой. Согласно летописному рассказу, в 1069 г. водь, занимавшая всю Ижорскую возвышенность, участвовала в набеге полоцкого князя Всеслава на Новгород. Возможно, этот поход стал ответом вожан на изменения в характере даннических отношений с Новгородом. Со второй половины XII в. водские земли попали под власть Новгорода. В 1149 г. крупный отряд финской еми напал на водские земли, и водь смогла отбиться только с помощью новгородцев. Однако в 1241 г. «придоша Немцы на Водь с Чудью, и повоеваша, и дань на них възложиша, а город учиниша в Копорье погосте». Новгородский князь Александр Ярославич, двинувшись в тыл немцам через земли корел и ижоры, взял Копорье и «Вожан и Чюдцю переветники извеша», после чего захватил Нарову и разбил там немцев и эстов. Несмотря на постепенную славянизацию и христианизацию води, окраины водской земли были мало затронуты, и там достаточно долго сохранялась самобытная прибалтийско-финская культура.
Ещё одной финноязычной народностью Северо-Запада, ранние сведения о которой весьма скудны, были ижорцы. В письменных источниках впервые в хронике Генриха Латвийского (1220 г.) названы Ижорская земля («Ингариа») и жители её — ингры («ингарос»). В русских летописях под 1241 г. упомянут старейшина ижорцев Пелгуй (или Пелгусий) — он сообщил Александру Невскому о высадке шведов на берегах Финского залива. В русских хрониках ижорцы, возможно, назывались и собирательным именем «чудь». Область расселения ижорцев вошла, вероятно, в XII столетии в Новгородскую республику, что предопределило дальнейшую судьбу этого народа, в частности то, что у ижорцев не сложилось собственной государственности. Постоянный союзник Новгорода, ижора отражала нашествие еми вместе с корелой, причём выступала как племя, сохранившее относительную самостоятельность и управлявшееся старейшинами. Славянская культура оказала на ижорцев довольно мощное воздействие, но, несмотря на принятие христианства, ижорцы продолжали соблюдать многие языческие обряды и поклоняться старым богам, на что жаловался Новгородский митрополит Макарий и в XVI в.
Феномен формирования древнерусской народности чрезвычайно сложен и многогранен, он включает и расселение славян, и слияние с ними местных финно-угров, и смешение культур. В конце I — начале II тысячелетия письменные источники перестали упоминать чудь, весь, мерю, мурому, мещеру. Оказавшиеся на пути могучего славянского потока финно-угорские племена практически полностью растворились среди пришельцев.
Бронзовая подвеска в виде фигурки лошади. Северная Осетия, станица Змейская. XI в. ГИМ.
И степняки-кочевники, и русы, и византийцы вынуждены были считаться с Аланией, достигшей в X—XII вв. своего экономического и политического расцвета. Уже в конце I — начале II тысячелетия Алания оказалась вовлечена в сложные отношения Византии и Хазарского каганата. Аланы, судя по скудным сведениям письменных источников того времени, платили дань хазарам и, помимо того, участвовали в многочисленных военных походах Хазарии. В VII—VIII вв. Византия успешно использовала хазаро-аланский союз в борьбе против арабов, пытавшихся обосноваться на Северном Кавказе. Но как только угроза арабского вторжения миновала, византийские басилевсы приложили все усилия, чтобы посеять раздор между соседями и бывшими союзниками.
Хазарии, принявшей в начале IX в. иудаизм как официальную религию, пришлось столкнуться с Византией, и греки любой ценой старались обратить алан в веру христианскую, связав их обязательствами более крепкими, чем дипломатические договоры и династические браки. Аланы, уже в который раз, были поставлены перед жёстко ограниченным выбором: на Северном Кавказе в тот момент сосредоточились интересы государств, представлявших три мировые религии: христианство (Византия), иудаизм (Хазарский каганат) и ислам (Арабский халифат). Византия в этой борьбе имела большие шансы на успех. По сведениям «Кембриджского анонима» (письмо неизвестного хазарского еврея, написанное высокопоставленному чиновнику при дворе кордовского халифа Абд-ал-Рахмана III Хаздаю ибн Шапруту в X в. и хранящееся ныне в библиотеке Кембриджского университета): «…Во дни царя Аарона [хазарский царь] царь алан воевал против хазар, потому что подстрекал его царь Греции. Но Аарон нанял против него царя турок, так как он был силен. Царь аланский пал перед Аароном, и он захватил его в плен живым; но царь оказал ему великий почет и взял его дочь в жены своему сыну, Иосифу». Неизбежная алано-хазарская война разразилась в 932 г. и стала последней успешной кампанией для Хазарского каганата. В 965 г. русский князь Святослав выступил в свой восточный поход, и от сокрушительного поражения хазар не спасла даже поддержка и помощь алан и адыгов. «Повесть временных лет» сообщала об удачном набеге: «И град их (Итиль) и Белу Вежю (Саркел) взя и ясы (алан) и победи и касоги (адыги) ». Хазарский каганат прекратил своё существование.
Напротив, Алания, освободившись от тяжёлых даннических отношений, обрела независимость и заняла важное положение на «перекрёстке всех путей» — Северном Кавказе, прежде принадлежавшем Хазарии. В X—XII вв. связи Алании и Византии особенно углубились и расширились. В известном труде «Церемонии византийского двора» император Константин VII Багрянородный (945—959 гг.) поучал своего преемника и сына Романа II: «…Экскурсиократору Алании вместе с официальным посланием следует посылать золотую печать в два солида и именовать правителя „духовным нашим сыном»». Союзнические отношения часто подкреплялись междинастическими браками и царственными заложниками. Так, правитель Алании Дургулель Великий, упоминаемый во многих хрониках XI в., близко породнился с византийским императорским двором: его племянница Мария Аланская стала женой византийского императора Михаила Дуки (1071 —1078 гг.), его дочь Ирину Алан — скую, славившуюся необыкновенной красотой, выдали замуж за Исаака Комнина, а вторую дочь избрал наложницей Константин Мономах (1042—1055 гг.). В Аланию рекой потекли щедрые дары от императоров и царедворцев, пленённых пригожестью аланок.
Самым ощутимым успехом византийской политики на Северном Кавказе стало массовое крещение алан во время второго патриаршества Николая Мистика (между 912и925 гг.).В течение X в. создавалась Аланская епархия, а в Константинополе рукоположили архиепископа Аланского — Петра, вскоре отправившегося к своей пастве на Северный Кавказ. Вместе с проповедниками в Аланию пришли и византийские мастера-строители. Началось возведение храмов, монастырей, епархиальных посёлков. Наиболее известным и крупным городом Западной Алании стал Нижний Архыз, где, по мнению историков и археологов, тогда находился центр Аланской епархии. К сожалению, неизвестно, как именно назывался этот город в древности. В Нижнем Архызе до сих пор сохранился грандиозный ансамбль из трёх христианских храмов X в. Все они принадлежат к типу крестово — купольных трёхапсидных храмов и построены в традициях восточновизантийской зодческой школы при непосредственном участии греческих мастеров. Даже оконные стёкла завозили из Византии. В то время церквей было гораздо больше — около десятка, а вокруг Среднего храма в XI в. располагался монастырь.
Ключевое положение на одном из основных ответвлений Великого шёлкового пути превратило Нижний Архыз в перевалочный пункт на северокавказском участке знаменитого караванного пути с большим торжищем, о чём свидетельствует множество привозных вещей. Среди этих вещей заметную долю составляют византийское стекло, ткани, монеты, бронзовые нательные кресты, костяные иконки-образки, серебряные медальоны. В городе проживало довольно много христиан (обнаружены обширные могильники, где покойники погребены по христианскому обряду). Вероятно, то были греки и крещёные аланы из посёлка епархии, располагавшегося при Северном храме. Но большинство захоронений здесь было совершено согласно языческому обряду. Нижний Архыз был не рядовым городом, а административным и культурно — идеологическим центром Алании, имевшим все основания претендовать на положение столицы. Здесь находилась резиденция митрополита Аланского, сосредоточился и весь клир Аланской епархии. Практически все дома строились из обработанного камня, а многие были двухэтажными, крыши покрывались каменной (из плиток песчаника) или глиняной черепицей.
Арабский историк и географ ал — Масуди писал в X в.: «… Правитель аланов — могущественный, очень сильный и влиятельный среди царей, может выставить 30 ООО всадников. Его владения состоят из беспрерывного ряда поселений, расположенных настолько близко друг к другу, что если кричат петухи, то они откликаются друг другу от одной стороны царства до другой». Действительно, на землях Алании насчитывалось уже несколько десятков крепостей, по размеру и устройству представлявших собой города-крепости. Большинство из них очень трудно сопоставить с теми немногими названиями аланских городов, что упоминаются в византийских и арабских хрониках.
Сбруйные ремни с позолоченными бронзовыми бляшками и подвесками. Северная Осетия, станица Змейская. XI в. ГИМ.
Ал — Масуди упоминал такой город: «… Столица Алана называется Магас, что означает „Муха». Помимо этого города царь владеет замками и угодьями, куда он время от времени переезжает». Вопрос, где именно находились столицы, вызывает много споров, так же как и местоположение упоминаемого в русских летописях «ясского города Дедяков», недалеко от которого был убит в Орде князь Михаил Тверской (1318г.). Возможно, русские так называли Верхний Джулат — крупный центр XIII—XIV вв., где обнаружены остатки трёх мечетей с минаретами и трёх христианских храмов. А резиденцией одного из самых могущественных правителей Алании XI в. — Дургулеля Великого — может считаться городище Кяфар на лесистом хребте Мыцешта (в 12 км от Нижнего Архыза). На памятнике насчитывается более двухсот остатков каменных сооружений, включая разнообразные культовые постройки. Правитель, считавшийся христианином, предпочитал держаться на некотором расстоянии от Аланской епархии и митрополита, чья ставка находилась в Нижнем Архызе. В своём собственном городе правитель и его подданные могли спокойно сочетать и христианские, и языческие обряды вроде охотничьей магии и практики гадания, широко распространённой среди алан. В городе удивительным образом соседствовали христианские часовни и жертвенные камни на ножках для заклания животных. На плитах, магическим знаками, появился даже олень с крестом между рогами — своеобразная народная версия византийской легенды «Чудо святого Евстафия». Здесь располагалась резиденция правителя, размещались многочисленные военные гарнизоны, обнаружен и некрополь с каменными гробницами, украшенными великолепным рельефом. Одна из самых роскошных усыпальниц, возможно, принадлежала самому «царю овсов» — правителю Дургулелю Великому.
Аланы были превосходными ремесленниками — оружейниками, гончарами, кожевниками, ткачами, но обогащались и за счёт контроля над караванными дорогами, проходившими по их землям. По ответвлению Великого шёлкового пути туда поступали драгоценные шелка с Востока и из Византии, самоцветные камни из Индии, янтарь с Балтийского побережья, украшения из Причерноморья, стекло из Сирии и Ирана. Аланы считались одними из лучших профессиональных наёмников и римлянами, и персами, и византийцами, а впоследствии даже монголами; дружины алан и их вожди получали изрядные дары в оплату своих услуг. Сабли, найденные в богатых аланских дружинных погребениях, представляют собой истинные шедевры ювелирного и оружейного искусства X—XI вв. Очевидно, их на заказ создавали в одной из восточноевропейских мастерских.
Процветанию Алании пришёл конец в XIII в., когда явилась новая сокрушительная сила — монголо-татары. Преданные своими союзниками — половцами, аланы потерпели поражение. Завоеватели перебили людей без счёта, взяли большую добычу. Окончательно Алания была разгромлена в ходе северокавказского похода Орды в 1238 — 1239 гг. Тогда был осаждён, взят и разграблен Магас, значительная часть равнинной Алании оказалась захваченной, города разрушены, поля разорены, караванные пути пришли в запустение.
Серебряные проволочные височные кольца с бусинами и шейное ожерелье. Бывшая Казанская губерния, с. Альметьево. XI – начало XIII в. ГИМ.
Богатство и процветание Волжской Болгарии во многом зависели от успешной торговли, которую вели болгарские купцы со странами Востока, Запада и северными народами. Известным торговым центром был Болгар, расположенный на берегу Волги. Сюда приплывали купеческие корабли и приходили караваны для совершения крупных сделок. Арабский автор ал-Мукаддаси привёл обширный список товаров, вывозимых из Волжской Болгарии через Хорезм: «меха: собольи, беличьи, горностаевы, куньи и лесных куниц, лисьи, бобровые; зайцы, козьи шкуры, воск, стрелы, крупная рыба, шапки, белужий клей, рыбьи кости, бобровая струя, юфть, мёд, орехи, барсы [гончие собаки], мечи, кольчуги, славянские невольники, овцы, рогатый скот». Интересно, что особо отмечены такие продукты, как белужий клей и бобровая струя — пахучая жидкость, выделяемая железами у основания хвоста бобра. Белужий клей применялся, в частности, для склейки луков, а из бобровой струи делали духи и дорогое мыло (как и ныне).
Болгарские меха славились на всём Востоке, многие авторы отмечали, что они самые тёплые. Бобр и куница добывались в самой Болгарии и поступали из Руси. Земли буртасов славились чернобурыми лисицами. Собольи и горностаевые шкурки болгарские купцы вывозили из северных земель, населённых народами вису и йура (возможно, весь и югра). Торговля с ними была меновой, для чего использовались ножи, гарпуны, другие железные изделия, одежда, соль. Болгары, получая от такого обмена хорошую прибыль, стремились не допустить в эти земли прочих купцов. Поэтому они не разрешали народам вису и йура приезжать в Болгар, а среди иноземных купцов распространяли слухи о дикости и жестокости северных народов.
Для торговли с развитыми странами Востока в ход шли арабские и персидские дирхемы. С X в. в Волжской Болгарии начали чеканить собственную монету. Болгарские дирхемы имели широкое хождение наряду с монетами иных государств.
Являясь посредниками в торговле между Западом и Востоком, болгарские купцы основывали торгово-ремесленные фактории, часто удалённые от центра, например в Пермском крае и в дельте Волги (городище Самосделка, Астраханская область). Здесь обнаружены остатки большого города (площадь около 2 кв. км), построенного на острове, со всех сторон окружённого протоками Волги. Город возник в начале X в. или, возможно, в конце IX в. и просуществовал до золотоордынского времени. (Это открытие полностью изменило представления о развитии всего Волго-Каспийского региона, так как прежде считалось, что города появились на Нижней Волге только в золотоордынское время.) В слоях X в. здесь найдено круглое в плане юртообразное жилище. Пол его был заглублён в землю и выстлан досками, по краям котлована воткнуты деревянные жерди, образовывавшие коническую крышу с перекрытием из камыша и глиняной обмазки. У входа, под полом, были положены два бараньих альчика. Традиция закладывать альчики в качестве оберега у порога в юрту существовала у многих кочевых народов. Альчик у тюрок являлся символом скотоводства, благополучия, богатства. Он служил оберегом, талисманом, обрядовым предметом. (Монголы закапывают альчик с последом ребёнка под порогом при рождении мальчика.)
Другие постройки этого времени были турлучными. Позднее, в XI—XIII вв., дома строились из сырца и обожжённого кирпича. Поражает обилие кирпичных построек, явно принадлежавших простым горожанам. Кирпич, использовавшийся для возведения стен и внутренних конструкций, весь был различного формата, битый и со следами старого раствора — вероятно, горожане разбирали для своих нужд какие-то монументальные кирпичные постройки более раннего периода. Дома домонгольского времени были небольшими, рассчитанными на одну семью. Вдоль стен в них делались узкие скамьи — суфы, стенки которых складывались из обломков тех же кирпичей, а середина забивалась землёй. Сверху вся эта конструкция обмазывалась глиной. Отапливались жилища при помощи очагов или тандыров — круглых печек, служивших также для выпечки лепёшек. В некоторых домах от печек отходили горизонтальные дымоходы — каны. Дым из печей, проходя по каналам кана, дополнительно обогревал помещение.
В одном из таких домов рядом с тандыром обнаружен «сервиз» на одну персону — горшочек с крышкой, а рядом — кувшинчик для напитка. Там же в углу найден своеобразный «кладик»: в маленькой ямке очень плотно лежали 48 альчиков с насечками — набор для игры.
Самосдельское городище являлось крупным центром ремесленного производства. Здесь выплавлялись железо и медь, развивалось стеклоделие. Поистине огромного размаха достигло керамическое производство. Керамика поражает обилием форм и способов декора. Гончарная посуда — красноглиняная хорошего обжига, часто с лощением и ангобом, несомненно сделана болгарскими мастерами непосредственно на месте. Масштабы этого производства позволяют говорить о тесных связях Самосдельского городища с Волжской Болгарией в X—XII вв. и о наличии значительного количества болгар среди местного населения. Грубая лепная керамика из плохо промешенного теста — горшки, котлы, сковороды, кружки, крышки горшков и тандыров, украшенные разнообразным орнаментом с помощью ногтей и пальцев, наколов камышинкой и полой косточкой, отпечатков зубчатого штампа, — произведена гузами.
Неизвестно, как назывался город на месте Самосделки в X в., однако в XII в. многие восточные авторы и русские летописи упоминают Саксин, расположенный в низовьях Волги. Арабский путешественник андалусского происхождения Абу Хамид ал-Гарнати, проживший там около 20 лет, писал: «Саксин — это город гузов, однако в нём проживают и булгары, у которых здесь есть свой квартал и своя соборная мечеть». Вероятно, Саксин находился именно здесь.
Болгарам удалось отбить натиск монголо-татар, появившихся у границ Волжской Болгарии в 1223 г. после битвы на Калке. Но ей пришлось первой в 1236 г. принять удар полчищ Батыя, мстившего за непокорность.
Среди болгарских украшений довольно многочисленны серебряные кованые перстни с массивным шестиугольным щитком, покрытым гравировкой в виде стилизованного трилистника и чернью; изредка встречаются изображения птиц. Бывшая Казанская губерния, сёла Болгары и Альметьево. XI - начало XIII в. ГИМ.
Болгарские города были хорошо укреплены. Их окружали две линии валов, между которыми находился ров. На внутреннем валу стояли деревянные стены из двух рядов срубов (ширина до 4 м). Внешний вал усиливали частоколом из заострённых брёвен. Ров также утыкали заточенными кольями. Для защиты южных рубежей государства на границе его была сооружена система из крепостей и валов с двусторонними рвами.
Основным занятием населения было земледелие. «Болгаре — народ земледельческий и возделывают всякого рода земледельческий хлеб, как то: пшеницу, ячмень, просо и другие», — отмечал Ибн Руста. Зерно хранили в специально вырытых ямах грушевидной формы. Ибн Фадлан писал, что пшеница у болгар «скверная», потому что земля здесь «вонючая» (т. е. чернозём), и зерно быстро портится. Создав государство в Поволжье, болгары, в недавнем прошлом — кочевники, полностью перешли к оседлой жизни и питались в основном не мясной, а растительной пищей. Пили они берёзовый сок, напитки из ячменя, проса, мёда и совершенно не употребляли кумыс, столь любимый большинством тюркских народов. Применяя передовую тогда паровую систему земледелия, болгары выращивали на тучных чернозёмах столько зерна, что вывозили его в другие страны. Во время страшного голода 1024 г., случившегося в Суздальской земле, русичи ездили к болгарам и покупали у них хлеб, чем спаслись от верной смерти. «И бе мятеж велик и глад по всей земле той… Идоша по Волзе все люди в Болгары, и привезоша пшеницу и жито, и тако от того ожиша», — сказано об этих событиях в Тверской летописи.
Ценные сведения о городах Волжской Болгарии, в том числе и о Болгаре, дают арабские авторы, в частности ал-Балхи (X в.): «Булгар — имя страны, жители которой исповедуют ислам, и имя города, в котором находится главная мечеть. Недалеко от этого города лежит другой город Сивар [Сувар], где также находится главная мечеть. Мусульманский проповедник сказал, что число жителей обоих городов простирается до 10 ООО человек. Дома деревянные и служат зимними жилищами; летом же жители расходятся по войлочным юртам». Археологические данные полностью подтверждают это сообщение. При раскопках были найдены деревянные квадратные срубы с деревянными полами и подпольем, где находились ямы для хранения зерна, близ одной из стен стояла глинобитная печь. Существовали и турлучные постройки со стенами из плетня, обмазанными глиной, и плоскими крышами, тоже обмазанными. Все эти жилища использовались в основном зимой. Летом же большинство волжских болгар переселялись в юрты. В арабских источниках упоминается, что царь болгар также сидит в «шатре», который отличается только тем, что богато убран.
С X в. болгарская знать стала возводить более монументальные постройки, во многом напоминавшие обычные дома горожан. Такой богатый дом — двухэтажное здание с несколькими кубическими пристройками и башней — открыт на городище Сувар. К домонгольскому времени относится ещё одно сооружение, выделяющееся по своей архитектуре. Это Чёртова цитадель Елабужского городища. Она представляла собой четырёхугольник со сторонами около 20 метров с четырьмя круглыми башнями (диаметр около 6 м) по углам и полубашнями между ними. Цитадель Елабужского городища напоминает укрепление Плиска на Дунае, являвшееся резиденцией ханов Дунайской Болгарии.
С распространением в Волжской Болгарии ислама началось возведение мечетей, минаретов и мавзолеев. Большинство из них относится к золотоордынскому времени, но на Билярском городище открыли остатки большой мечети с минаретом более раннего периода. Первоначально она была деревянной с башнями в виде округлых срубов по углам. Крышу её поддерживали деревянные столбы. Впоследствии мечеть расширили за счёт каменной пристройки. Зал новой мечети был разделён на нефы 24 колоннами. Общая площадь этого грандиозного сооружения составляла более 2000 квадратных метров. К комплексу мечети относилось здание с подпольным отоплением, вероятнее всего служившее общественной баней. (В мусульманских обрядах важное значение придаётся омовениям, потому в странах Востока бани часто соседствуют с мечетями.) Ещё одна подобная баня стояла в другой части городища. Обе они имели мужское и женское отделения. На Востоке бани служат и своеобразными клубами. Присутствие их в Биляре показывает, что мусульманство влияло не только на идеологию.
Глиняный кувшин-кружка болгарского типа. Астраханская область, городище Самосделка. ХI-ХII вв. АГОИАМЗ.
В Волжской Болгарии быстро развивались различные виды ремёсел: гончарное, железоделательное, бронзолитейное, ювелирное, косторезное и другие. Так, если в керамическом производстве X в. доля лепной керамики в городах достигала 20 %, а в сельских поселениях — 40 — 60 %, то к концу XII в. гончарная посуда, выпуск которой постоянно рос, постепенно вытеснила лепную; её доля уже не превышала 8,5—10 % даже на селе. Болгарская гончарная посуда поражает совершенством, практической целесообразностью форм и тщательностью отделки поверхности. Она производилась опытными мастерами на гончарном круге, лощилась, что характерно для местной керамики, и обжигалась в особых горнах, устройство которых позволяло изменять температуру обжига и приток кислорода. Формы посуды очень разнообразны и вместе с тем чётко определены: кувшины, кринки, миски, чаши, блюда, горшки, корчаги и т. д. Прекрасная болгарская гончарная керамика пользовалась спросом не только внутри страны, но и за её пределами; она оказала заметное влияние на керамическое производство в соседних странах.
Золотое кованое височное трёхбусинное кольцо с подвесками, украшенное зернью. Кольца гнулись из круглого дрота, на который насаживались желудевидные бусины. XI — начало XII в. ГИМ.
Также высоко для своего времени были развиты у болгар металлургия и металлообработка чёрного металла, меди и её сплавов. Местные мастера кроме качественного железа умели производить сталь, получать различные сплавы на основе меди. Цветной металл — и прежде всего листовая медь и её сплавы — шёл на изготовление котлов, кумганов, чаш, ковшей, а также всевозможных украшений и предметов туалета. Своеобразной визитной карточкой культуры Волжской Болгарии являются небольшие медные замочки в виде лошадок, бычков, барашков.
Ярким своеобразием отличались произведения болгарских ювелиров: височные кольца, шейные гривны и ожерелья, подвески, перстни, браслеты, детали украшений поясных и сбруйных ремней и пр. Большинство из них поставлялось на рынок, но немало изделий выполнялось и на заказ. Таковы исключительно болгарские золотые и серебряные височные кольца и шейные ожерелья с желудевидными бусинами, пластинчатые перстни с гравированным орнаментом и чернью. Самыми сложными являлись височные кольца с подвесками и фигуркой уточки внутри кольца. Они производят яркое впечатление тщательностью отделки мельчайшей зернью и чрезвычайно тонкой сканью. Эти украшения с полным правом относят к шедеврам ювелирного искусства. Трёхбусинные височные кольца дополнялись шейными цепочками с подвесками из желудевидных бусин. О том, что эти украшения составляли единый комплект, свидетельствуют их совместные находки в некоторых болгарских кладах. Ещё один ансамбль украшений, также представленный в кладах, включает шейные гривны и браслеты ажурного витья. Техника изготовления одинакова: их свивали из шести волочёных проволок, что придавало изделиям ажурность. Находят их только на территории Волжской Болгарии.
Железный наконечник стрелы. XIII в. Музей археологии Исторического факультета МГУ.
Одним из крупнейших феодальных государств Восточной Европы средневекового периода являлась Волжская Болгария, сыгравшая важную роль в истории народов Среднего Поволжья и Прикамья в X — начале XV в. Своё название это государство получило от тюркоязычных болгарских племён, обитавших ранее в приазовских степях, а затем откочевавших в VIII в. после распада болгарского племенного союза, известного под именем Великая Болгария, в Волго-Камье, издавна заселённое финно-уграми. В 60-х гг. Х в., после разгрома Хазарии русским князем Святославом, болгарские племена, находившиеся в подчинении у хазар, также переселились на Волгу.
Наряду с болгарами с востока в эти же земли активно продвигались угорские племена. Особенно значительны были потоки угров во второй трети IX в. и в конце X в., что связано с пришествием в Европу сначала печенегов, а затем половцев. Тесное взаимодействие пришлых болгарских и угорских племён и местного финского населения породило этнос и культуру волжских болгар. Среди разноплеменного населения широко распространился тюркский язык.
Государство Волжская Болгария, окончательно сложившееся в X в., занимало выгодное географическое положение: обилие плодородных земель и пастбищ, близкие залежи железных и медных руд, пересечение сухопутных и водных торговых путей — всё это способствовало развитию земледелия, скотоводства, ремесла, торговли, возникновению и росту городов. Основным источником, характеризующим экономику и культуру Волжской Болгарии, является археологический материал — к настоящему времени изучено несколько сотен болгарских городищ и селищ, что позволяет обстоятельно восстановить историю этой страны.
Время существования волжско-болгарской культуры чётко делится на два основных периода — домонгольский (X — начало XIII в.) и золотоордынский (XIII — начало XV в.). В домонгольский период произошло объединение волго-камских племён в единое государство, успешно развивалась его экономика, появлялись города. Наиболее крупными из них уже в X в. были Болгар, Биляр, Сувар, Ошель, Жукотин. До XI в. столицей Волжской Болгарии являлся Болгар. В XI в. из-за участившихся набегов русских войск, неоднократно разорявших и сжигавших его, столица была перенесена в Биляр, называвшийся в письменных источниках того время Великим городом. После монгольского нашествия столицей вновь стал Болгар. Он неоднократно упоминался в трудах восточных авторов X в. Так, Ахмед ибн Фадлан, будучи секретарём багдадского посольства в 922 г., посетивший этот город, описывал Болгар как место пребывания местного царя и как крупный постоянно действующий рынок.
Багдадское посольство халифа ал-Муктадира прибыло на Волгу по просьбе болгарского царя Альмуса ибн Шилки Балтавара «для наставления… в законах ислама» и строительства мечети. С этого времени ислам утвердился как государственная религия Волжской Болгарии. Переход от язычества к единобожию способствовал укреплению власти знати и ускорил объединение подчинённых племён.
Фрагменты шёлковых тканей и бляшки от одежды. Клад Михайловского Златоверхого монастыря. Найден в 1903 г. Киев. XII - начало XIII в.
По набору украшений ранние клады (VIII — начало XI в.) заметно отличаются от более поздних. В них встречается множество дротовых (кованных из металлического прута) шейных гривен и браслетов, часто по нескольку штук в одном месте. Среди укрытых сокровищ второй половины X в. обычны подвески и лунницы (подвески в виде месяца рогами вниз), украшенные тончайшей зернью (мельчайшие металлические шарики), а также монеты, преимущественно восточные дирхемы. Ранние клады содержат вещи разных этнических групп. Среди них есть изделия, созданные финно-угорскими племенами; предметы салтовского круга, представлявшие хазарскую культуру; украшения, напоминающие славяно — аварские древности Подунавья. В черниговском кладе Елецкого монастыря XI в. найден прекрасный поясной набор венгерского круга памятников. Эта этническая пестрота вполне объяснима, поскольку население южных областей Восточной Европы в VIII—XI вв. быстро менялось, и власть над этими землями переходила из одних рук в другие.
Ранних кладов найдено сравнительно немного, а две трети всех зарытых сокровищ относится к концу XI — первой половине XIII в. Они более цельные в этническом плане, хотя и туда попадали «заморские» предметы. Так, скандинавские крестовидные подвески XI в. долгое время сохранялись наряду с иными семейными ценностями в одном из киевских домов и в конце концов оказались в кладе XII — начала XIII в. (Михайловский Златоверхий монастырь, 1903 г.).
В ту эпоху появились совершенно новые типы украшений: диадемы, парадные цепи, колты (подвески к женскому головному убору) и их крепления — рясна, чудесные ожерелья, бармы (княжеские или боярские оплечья), браслеты- наручи, перстни, богатые книжные оклады и многое другое. Вся эта роскошь возникла почти внезапно, хотя в приёмах изготовления подобных ювелирных изделий прослеживались и старые традиции. Зернью, например, были украшены предметы из ранних кладов, но особенно полюбили эту технику мастера XI—XIII вв., напаивавшие обильные металлические шарики на височные кольца, колты и цепи. С другой стороны, развивались совсем новые приёмы изготовления и декорирования украшений (перегородчатая эмаль, чернь, золочение, скань, гравировка), стали применяться драгоценные камни и жемчуг.
Появление украшений, выполненных в сложнейшей технике, связано с совершенствованием городского ремесла, прежде всего в Киеве; именно там археологи открыли остатки великокняжеских мастерских по изготовлению ювелирных изделий. Однако Киев — далеко не единственный центр, где зарождались новшества ювелирного искусства. Великолепные украшения изготовлялись в Чернигове, Владимире, Старой Рязани, Твери, прославившихся своими художественными школами. Освоив лучшие навыки киевских мастеров, местные умельцы вносили свой вклад в развитие золотого и серебряного дела и создавали своеобразные, не похожие на столичные произведения.
Деталь серебряного суздальского оплечья. Бывшая Владимирская губерния, с. Исады.
Нельзя недооценивать роль Византии, от которой Древняя Русь восприняла не только христианство, но и художественные традиции. Новая религия дала дополнительный толчок развитию всех существовавших ранее культурных достижений и повлияла на сложение иных, но также самобытных творческих направлений. Отныне в разных городах Руси (Киев, Чернигов, Владимир, Старая Рязань и др.) в клады стало попадать множество украшений — золотых колтов, диадем, медальонов от барм — с изображениями христианских святых, Богоматери или процветших крестов (с побегами, символизирующими вечную жизнь, но и древо жизни тоже). Подобный образ Богоматери выгравирован на медальонах из кладов Владимира (1837 г.) и Старой Рязани (1950 г.), а суздальское оплечье и подвески из того же Владимирского клада украшены процветшими крестами. На некоторых предметах изображены русские юные мученики: на суздальском оплечье — Борис или Глеб, а на золотых колтах из Владимирского клада (1896 г.) — святые Георгий или Димитрий, патроны (небесные покровители) владимиро — суздальских князей. Нередко попадались и нательные кресты. Например, в центре ожерелья из клада Михайловского Златоверхого монастыря (1903 г.) висели серебряный крестик со стеклянными вставками на концах и медальон с процветшим крестом, подчёркивавшие христианскую принадлежность владельца сокровища.