Культура Руси

Новгород глазами современников. Жизнь в Новгороде.

Усадьба художника Олисия Гречина. Реконструкция архитектора Г.Н. Борисевича по раскопкам Новгородской экспедиции МГУ. Середина XII—XIII в. Новгород.

Археологические данные позволяют предполагать, что Новго­род вырос из трёх посёлков, возникших поблизости от рези­денции первых русских князей — городища — в IX—X вв. Эти посёлки послужили основой для городских концов (районов): Людин и Неревский на левом берегу Волхова, Славенский — на правом. В X в. на левом берегу поста­вили детинец — Новгородский кремль, в Средние века достигавший площади 12 гектаров. Там высилась София Новгородская и располагались палаты архиепископа. На правом берегу существовал торг (и Ярославово дворище с вечевой площадью), потому правая сторона именовалась Торговой, а левая — Софийской. В XII—XIII вв. на левом берегу появился ещё один Загородский конец, на правом — Плотницкий. За пределами заселённой части простира­лись обширные огороды, выпасы для скота и даже пахотные земли — как в любом русском средневековом городе.

Большой новгородский сион в виде серебряной позолоченной ротонды с шестью арками, прикрытыми двумя дверцами каждая с изображение Иисуса Христа, Богоматери, Иоанна Предтеча, архангела Михаила и Василия Великого. Первая половина XII в. Новгородский государственный объединенный музей – заповедник.

Новгород как таковой оставался в нераздельном владении боярства, по-видимому и создавшего его первопоселения. Здесь постоянно жили практически все бояре Новгород­ской земли; сюда стекались и здесь хранились огромные ценности, собираемые со всех концов страны на обширные боярские усадьбы. Обогащалось боярство довольно инте­ресным способом: новгородская знать самостоятельно соби­рала подати на своих землях, не допуская туда людей князя, и лишь затем выделяла в его казну положенную денежную долю. Однако подати собирались не деньгами — это были натуральные продукты земледелия и предметы промыс­лов. Право их обработки и последующей продажи, имев­шееся у бояр, позволяло многократно увеличивать стои­мость товара. Разница доставалась устроителю дел. С XII в. с распространением денежного обращения боярам для получения сырья понадобились уже собственные вотчины. Дополнительным источником прибыли были закреплённый за определёнными бояр­скими семьями сбор дохода с особых земель, ростовщичество и другие денежные сделки. Боярские усадьбы превратились в большие средневековые «предприятия» по переработке сырья с дальнейшей продажей полученного товара. На их огромных участках не только жили сами бояре и их слуги, но стояли жилища и мастер­ские многочисленных ремесленников, находившихся под патронатом владельца усадьбы, лично от него зави­симые и составлявшие вместе со своими домочад­цами обширную патронимию. Обычно бояр­ский род, насчитывавший несколько семейств и ведший происхождение от общего предка, владел несколькими смежными дворами. «Кла­новый посёлок» внутри города был самодостато­чен и устойчив. В этих условиях развитие город­ского ремесла по «европейскому» пути, то есть образование свободных мастерских и объедине­ние их в цеха или иные корпорации, становилось невозможным: боярская патронимия осталась единственной формой ремесленной организации Новгорода. Тем не менее названия новгородских улиц: Кузнецкая, Щитная, Кожевники, равно как и назва­ние целого района — Плотницкий конец, свидетельствуют о развитии ремёсел.

Среди новгородских усадеб оказались не только боярские: одной из них владел художник рубежа XII—XIII вв. Олисей Гречин. В ней располагалась мастерская с досками для икон и чашечками для растирания красок. Иконописцу было направлено несколько грамот, одна из которых гласила: «Поклон от попа к Гречину. Напиши для меня двух шестокрылых ангелов на двух иконках сверху деисуса. При­ветствую тебя. А относительно платы — порукой бог или же договоримся». Конечно, он не был простым ремеслен­ником, а принадлежал к боярскому роду — его усадьбой распоряжался клир церкви Святого Василия, построен­ной во владениях предков посадника Мирошки Нездинича, что установлено благодаря находкам берестяных грамот, направленных на его имя. Возможно, он был представи­телем князя на смесном суде — биричем.

Стеклянные бусы. Неревский конец. Новгород. XI-XIII вв. ГИМ.

Стеклянные бусы. Неревский конец. Новгород. XI-XIII вв. ГИМ.

Но всё же основу городской структуры образовали «гнёзда» боярских усадеб. Уличане (жители одной улицы) осознавали себя как единое общество. Они выбирали старосту, сообща строили уличанский храм. Улицы складывались в пять концов. Каждый из них был самостоятельным членом городской федерации (Новгородская боярская республика) со своим вечем, соборным храмом и главным монастырём; в городском совете конец представлял особый посадник. Дела концов, естественно, вершили бояре, но мнение сво­бодных горожан имело определённый вес, особенно во время общественных столкновений. Концы объединялись в 10 сотен, возглавляемых тысяцкими и сотскими, но посте­пенно вобрали сотни, не имевшие границ и лежавшие чересполосно, так что боярско-кончанская система управле­ния возобладала. Вопросы войны и мира решались на вече: очевидно, правом голоса обладали не все жители Новгорода, а лишь владельцы усадеб. С 1156 г. новгородцы стали изби­рать и архиепископа (владыку), считавшегося номиналь­ным главой республики — Господина Великого Новгорода. Владыка хранил государственную казну Новгорода и рас­поряжался обширными казёнными землями, он председа­тельствовал на «совете господ» (правительственный орган боярской олигархии). Подчинялись столице и «пригороды»: Ладога, Псков, Изборск, Старая Русса, Торжок и другие. Обязанности призываемого по ряду (договору) князя огра­ничивались военными и некоторыми судебными вопросами. Споры разбирались на общем — смесном — суде предста­вителя князя и посадника.

На земле усадьбы, где происходил смесной суд, на широком деревянном помосте сохранилось множество берестяных грамот, порванных на мелкие клочки, — это были доку­менты о судебных исках (в результате скрупулёзной работы археологам удалось восстановить эти документы). Один из авторов берестяного послания жалуется некоему Ильке, что его оклеветали, и погост (община в административ­ном центре) заставил давать клятву о невиновности: «Вот, Илька. Меня обвинили. А погост заставил меня принёс и клятву. А Я не должен ни векши [векша — самая малая денежная единица, первоначально шкурка белки]. Пошли же отрока [судебного исполнителя] на погост…».

Более крупная сумма упоминалась в другом найденном доку­менте. На странном деревянном цилиндрике с отверстиями были помещены княжеский знак — двузубец — и надпись: «емца гривны 3» (цифра в соответствии с древнерусской традицией обозначена буквой «Г»). Емцом или куноемцем (куны — деньги, монеты) на Руси именовался чиновник, который изымал недоимки, штраф и т. п. На другом таком цилиндре был изображён меч, а надпись, сохранившаяся не полностью, гласила: «мецъниць мехъ в тихомь[т]е пол— ътвъ[чь?]». Речь шла о мешке (мехе) мечника — сборщика податей, известного и по Русской Правде, «в тех метах», то есть под цилиндром. Очевидно, что цилиндр должен быть пломбой, которой запечатывался при посредстве продетой верёвки мешок, содержавший дань или недоимок на «полчетверти»: четвертями измерялись зерно или соль.

Глоссарий

АВТОКЕФАЛИЯ (от греч. «аутос» — «сам» и «кефале» — «голова») — административная самостоятельность церковной организации.

АЛЬЧИК, астрагал — баранья кость для игры в бабки; также использовалась как амулет.

АНГОБ — покрытие из белой или цветной глины, наносимое на керамическое изде­лие до обжига.

АРМЯК (тюрк.) — 1. Верхняя долгополая распашная одежда, халат из грубой шер­стяной ткани или домашнего сукна; носили в прошлом русские крестьяне. 2. Ткань из верблюжьей шерсти, изготовлявшаяся татарами, казахами, монголами.

АРХИВОЛЬТ ( итал. «archivolto») — наружное обрамление арочного проёма, выде­ляющее дугу арки из плоскости стены (в архитектуре).

АРХИЕПИСКОП (от греч. «архи» — «старший», «главный» и «епископос» — «надзира­тель», «блюститель») — глава церковной области, включающей подчинённых ему епископов.

БАРМЫ — драгоценные оплечья, украшенные сакральными изображениями; цере­мониальный убор византийских императоров, русских князей и царей.

БЕРЕНДЕИ — тюркское кочевое племя в южнорусских степях, упоминаемое в рус­ских летописях в XI—XII вв.; селились также на лесостепных границах Переяслав­ского, Черниговского видимо, других княжеств (по реке Рось) и были верными подданными русских князей, федераты Руси. С середины XII в. поросские тюрки, включая берендеев и часть огузов, известны также под общим названием «чёрные клобуки» {тюрк, каракалапаки — «чёрные шапки»).

БИРИЧ — княжеский глашатай в Древней Руси.

БРАКТЕАТ — подвеска с различными изобразительными мотивами.

ВЕКША — самая мелкая денежная единица Древней Руси; термин возводится к наиме­нованию белки.

ВЕЧЕ — народное собрание на городской площади как высший орган городской власти (на Руси X—XIV вв.). В Новгороде на вече избирались владыка (архиепис­коп), посадник и тысяцкий.

ВИРА — штраф в Древней Руси (слово скандинавского происхождения).

ВЛАДЫКА — см. «Архиепископ».

ВОТЧИНА — феодальная земельная собственность, родовое поместье на Руси (до XVIII в. передававшееся по наследству).

ГАНЗА (от нем. Hanse, древн. — верхи, — нем. Hansa, буквально «группа», «союз») — торговый и политический союз северо-немецких городов, сложившийся в XIV в., хотя первые купеческие объединения (гильдии) появились ещё в XII в. Фактически Ганза, опираясь на военную мощь рыцарских орденов, влияла на всю северо-европейскую торговлю: её роль заключалась в посредничестве между Западной. Северной и Восточной Европой и защите прав своих членов. Возглавлял союз город Любек: в составе было около 70 городов, в том числе Ревель (Таллинн Дер… Новгород; степень участия могла быть разной — от полноценной … городам торговых привилегий или открытия их представительств … отношения с Ганзой имели до 130 городов).

ГРИВНА — 1. Украшение в виде шейного металлического обруча. 2. Денежно-весовая единица в Древней Руси

ГРИДИН — княжеский дружинник, телохранитель князя в Древней Руси (слово скандинавского происхождения).

ГУЗЫ — см. «Огузы».

ДРОТ — кованая проволока.

ЗАПОНА — тканая храмовая завеса с изображением библейских сюжетов.

ЗЕРНЬ — напаянные на поверхность ювелирного изделия мелкие шарики из металла;  эта техника создаёт фактурную игру, декоративно обогащая оформление изделия; была широко распространена на Руси в X—ХII вв.

ЗМЕЕВИК — металлический литой амулет с изображением христианских персонажей  на лицевой стороне и античных Горгоны Медузы или змееногого персонажа на оборотной (на Руси и в Византии).

ИЗГОЙ — человек в Древней Руси, оказавшийся вне своей сословной среды, например поп, не знавший грамоты, или «сирота» — член княжеского рода, чей отец умер при жизни деда.

КАТЕПАН (от греч. «катепано» — «тот, кто наверху», «верховный») первоначально, в VIII—IX вв., предводитель воинского отряда в византийской провинции (такой отряд мог быть сформирован и из иноземцев). В X—ХIIв., с созданием наряду с фемами новых административных единиц — катепанатов, катепаны (их называли также дуками) стали наместниками важных в стратегическом отношении пограничных округов, где они, подобно стратигам, обладали всей полнотой военной и гражданской власти.

КАТЕХИЗАЦИЯ (от греч. «катехезис» — «поучение»)—ознакомление язычников с основами христианской веры и подготовка к принятию в Церковь через крещение.

КОЛТЫ — деталь женского головного убора в Древней Руси и Византии в виде парных металлических подвесок; золотые колты обычно украшали перегородчатой  эмалью, жемчугом или самоцветными камнями, серебряные-декорировали  зернью или чернью.

КОНЕЦ — городской район в Древней Руси, обычно объединяющий несколько  улиц, со своими вечем, соборным храмом и главным монастырем; от конца избирался посадник, представлявший интересы его граждан в городском совете; концы объединялись в сотни.

КОНУНГ (др.-норе.) — военный вождь, высший представитель родовой знати (у скандинавов в раннем Средневековье).

КРЕСТ ПРОЦВЕТШИЙ — древнерусский декоративный мотив с побегами у основания креста.

КРИН — древнерусский декоративный мотив, напоминающий лилию.

КРИЦА — полученное из руды губчатое железо со шлаковыми включениями.

КТИТОР (греч. «ктитор» — «основатель», «создатель») — церковный староста.

СКАНЬ (от др.-рус. «скать», «сучить», «свивать») или филигрань (от лат. «filum» — «нитка» и «granum» — «зерно») представляет собой тонкий узор, выполненный из металлической проволоки, гладкой или перевитой.

СМАЛЬТА (итал. «smalto» — «эмаль») — стеклянный сплав, различающийся по цвету в зависимости от введённых в него добавок; изготавливался в виде дисков, которые для выкладывания мозаики дробились на кусочки. Золотая смальта делалась из двух слоев прозрачного стекла, проложенных тонкой золотой фольгой между ними.

СМЕРД — на Руси лично свободный земледелец, т. е. работающий лично на себя и платящий налоги князю.

СНЕМ — сейм, съезд князей в Древней Руси.

СОТНИК, сотский — представитель княжеской администрации в Древней Руси, кото­рый управлял административной единицей, насчитывавшей сотню дворов.

СТАВКИРКА (от др.-норв. «stav» — «опора» и «kirke» — «церковь») — тип деревянного храма на опорах; подобные храмы строились с использованием приёмов корабле­строения в эпоху расцвета средневекового норвежского королевства, в основном во второй половине XII — начале XIII в.

СХИЗМА — разделение (раскол) христианских Церквей на Католическую и Пра­вославную.

ТИУН — на Руси сборщик податей и недоимок.

ТОРКИ — см. «Огузы».

ТЫСЯЦКИЙ — представитель княжеской администрации в Древней Руси, руко­водивший платившими подати «чёрными людьми» (тысячей) в Новгороде и дру­гих городах.

ТЯБЛО — ряд икон в алтарной преграде над царскими вратами.

ХОРЫ — балкон в церкви, предназначенный для именитых лиц.

ЧЕРНЬ, чернение — ювелирная техника, представляющая собой заполнение черневым сплавом предварительно травленного или гравированного рисунка; после обжига на изделии проявляется узор в виде черневого рисунка на металле.

ЧЕТВЕРТЬ — русская мера объёма сыпучих тел и жидкостей, равная примерно 3 л.

ЧЁРНЫЕ КЛОБУКИ — см. «Берендеи».

УЗЫ-см. «Огузы».

УЛИЧАНЕ — жители одной улицы, низшее общественное объединение в системе административного управления Новгородской республики, избиравшее на уличанском вече своего старосту и сообща строившее уличанский храм; улицы объеди­нялись в концы.

УСАДЬБА — в русском городе комплекс дворовых построек.

ЭСХАТОЛОГИЯ (от греч. «эсхатос» — «последний», «конечный» и «логос» — «слово», «учение») — учение о конце света, являющееся составной частью многих религий.

ЯБЕДНИК — княжеский дружинник, в чьи обязанности входило оповещать князя о нарушениях закона в Древней Руси (слово скандинавского происхождения).

Сеча на Липице

Двусторонняя икона «Спас нерукотворный». Новгород. Вторая половина XII в.

Двусторонняя икона «Спас нерукотворный». Новгород. Вторая половина XII в.

Удельное разобщение Русской земли усилилось к XIII в. Всево­лод Большое Гнездо решил распорядиться своим столом при жизни, назначив преемником старшего сына Константина, сидевшего при нём в Ростове. Но Константин не пожелал уступать свой город следующему по старшинству брату Юрию и переходить во Владимир. Тогда старейшинство и Владимир достались Юрию. Вылетевшие из «большого гнезда» сыновья разошлись. Против Константина объеди­нились Юрий и третий Всеволодович — Ярослав, княжив­ший в Переяславле-Залесском. Усобица осложнилась тем, что Ярослав был изгнан из Новгорода и в отместку перекрыл пути, по которым в Новгород поступал хлеб. Новгородцы призвали Мстислава Удалого и двинулись на поволжские города. Их союзником стал Константин. В 1216 г. в битве на Липице под Юрьевом Мстислав разбил владимиро-суздальских князей. Новгородское летописание сохранило «Повесть о битве на Липице», в которой полегло не меньше русских, чем во многих сражениях с монголо-татарами…

Раздробленность преобладала во всех странах эпохи Средневековья. Русь отличалась слабостью феодальных, вассальных, связей, когда феодал получал свою землю (феод) за службу в условное держание, а не по праву рождения (как кня­зья и бояре). Новый порядок начал складываться в XII в., и в летописях упоминаются дворяне — младшие дру­жинники князя, целиком зависимые от его пожало­ваний. Этому нарождавшемуся строю нанесло удар монголо-татарское нашествие, в борьбе с которым гибла в первую очередь княжеская дружина. Эпоха раздробленности часто восприни­мается как время упадка Руси, особенно в связи с ужасными последствиями ордынского завоевания. В действи­тельности, происходил не только распад весьма относительного пре­жнего единства — русские князья искали пути к сближению.

Земли — княжества всё больше сплачивались вокруг старых и новых городских центров. Киев, несмотря на снижение его роли как столицы и неоднократное разорение в период усобиц, оставался крупнейшим культурным центром Руси наряду с Новгородом. Новые княжества — Владимиро-Суз­дальская и Галицко-Волынская земли — намного расширили пределы и связи прежней Киевской Руси на северо-востоке и юго-западе. Сохранялось и упрочивалось сообщение между городами — городская сеть. Не случайно в одной из берестя­ных грамот сын пишет родителям, чтобы они перебирались из Новгорода в Смоленск или Киев, где хлеб дешевле.

В русском былинном эпосе Киевской Руси отведена роль

богатырского царства. Народная память об изначальном

единстве— временах Владимира Красное Солнышко

(в его былинной фигуре, как считается, слились образы

Владимира Святославича и Владимира Мономаха) —

пережила не только эпоху раздробленности, но и эпоху

ордынского ига.

Финно-угорские племена

Бронзовая подвеска  Северо-запад России X-XII вв.

Бронзовая подвеска Северо-запад России X-XII вв.

Для становления Северной Руси переломным стал период ран­него Средневековья (IX—XI вв.), когда на основе несколь­ких народов складывался новый этнос — древнерусский. В XI—XIII вв. финно-угорские племена органично влива­лись в эту общность и становились неотъемлемой частью сплава разноэтнических традиций в древнерусской куль­туре, где ведущая роль принадлежала славянам.

Ко второй половине IX—X в. относятся первые летописные све­дения о финно-угорских «языцах» Руси — чудь, меря, весь, мурома, черемись, мордва, принимавших важное учас­тие в событиях древнерусской истории. И если одна часть финно-угорских племён продолжала развиваться самосто­ятельно, то другая постепенно исчезла со страниц истории. Такова, в частности, судьба летописной мери, имя кото­рой уже после 907 г. не упоминалось. Позднейшие сведе­ния о мере имеются в агиографических сочинениях. Так, в Житии Леонтия епископа Ростовского, распространявшего христианство в Залесской земле во второй половине XI в., сообщалось, что последний «мерский язык добре умеяше». Окончательно их земли вошли в состав Древней Руси около 1024 г., когда было подавлено волнение в Суздале, и Яро­слав «устави ту землю».

На востоке с мерей соседствовала мурома, о кото­рой Начальная летопись под 862 г. сообщает как о «первых насельниках» Мурома. Уже к 988 г. относится свидетельство об утверж­дении власти киевских князей на берегах Оки. К концу XI в. слияние муромы со славянами завершилось. Позднее муромские князья постоянно упоминались в русских летописях, а их дружины участвовали в походах на половцев, волжских болгар и мордву и дру­гих военных действиях владимиро — Суздальских князей.

Южнее Клязьмы сохранились немногочислен­ные могильники мещеры, летописные упо­минания о которой содержатся в наиболее поздних списках «Повести временных лет», где это племя названо вместе с мерей и муромой среди данников киевских князей. В отличие от двух других финских племён мещера не исчезла со страниц и более поздних русских документов XIII—XV вв.

Одними из наиболее загадочных финно-угорских племён, чья дальнейшая история, возможно, связана с современной народностью вепсов, были весь и чудь. Весь жила в основном по Суде и Мологе, а чудь — к северо-востоку от Белого озера. Последние упоминания веси связаны с походом Олега на Смоленск и Киев в 882 г.: «…Поимъ воя многи, чюдь, словени, мерю, весь». В рассказе о движении волхвов в Рос­товской земле и Белозерье, помещённом под 1071 г., упо­минается уже не весь, а белозерцы. Имя «чудь» продолжает встречаться в летописях, но постепенно становится собира­тельным для всех прибалтийско-финских народов.

Земли ижоры и води закрепились за Новгородской республи­кой. Согласно летописному рассказу, в 1069 г. водь, зани­мавшая всю Ижорскую возвышенность, участвовала в на­беге полоцкого князя Всеслава на Новгород. Возможно, этот поход стал ответом вожан на изменения в характере даннических отношений с Новгородом. Со второй поло­вины XII в. водские земли попали под власть Новгорода. В 1149 г. крупный отряд финской еми напал на водские земли, и водь смогла отбиться только с помощью новго­родцев. Однако в 1241 г. «придоша Немцы на Водь с Чу­дью, и повоеваша, и дань на них възложиша, а город учиниша в Копорье погосте». Новгородский князь Александр Ярославич, двинувшись в тыл немцам через земли корел и ижоры, взял Копорье и «Вожан и Чюдцю переветники извеша», после чего захватил Нарову и разбил там немцев и эстов. Несмотря на постепенную славянизацию и христи­анизацию води, окраины водской земли были мало затро­нуты, и там достаточно долго сохранялась самобытная при­балтийско-финская культура.

Ещё одной финноязычной народностью Северо-Запада, ранние сведения о которой весьма скудны, были ижорцы. В пись­менных источниках впервые в хронике Генриха Латвий­ского (1220 г.) названы Ижорская земля («Ингариа») и жители её — ингры («ингарос»). В русских летописях под 1241 г. упомянут старейшина ижорцев Пелгуй (или Пелгусий) — он сообщил Александру Невскому о высадке шведов на берегах Финского залива. В русских хрониках ижорцы, возможно, назывались и собирательным именем «чудь». Область расселения ижорцев вошла, вероятно, в XII столе­тии в Новгородскую республику, что предопределило даль­нейшую судьбу этого народа, в частности то, что у ижорцев не сложилось собственной государственности. Постоян­ный союзник Новгорода, ижора отражала нашествие еми вместе с корелой, причём выступала как племя, сохранив­шее относительную самостоятельность и управлявшееся старейшинами. Славянская культура оказала на ижорцев довольно мощное воздействие, но, несмотря на принятие христианства, ижорцы продолжали соблюдать многие язы­ческие обряды и поклоняться старым богам, на что жало­вался Новгородский митрополит Макарий и в XVI в.

Феномен формирования древнерусской народности чрезвы­чайно сложен и многогранен, он включает и расселение сла­вян, и слияние с ними местных финно-угров, и смешение культур. В конце I — начале II тысячелетия письменные источники перестали упоминать чудь, весь, мерю, мурому, мещеру. Оказавшиеся на пути могучего славянского потока финно-угорские племена практически полностью раство­рились среди пришельцев.

Алания

Бронзовая подвеска в виде фигурки лошади. Северная Осетия, станица Змейская. XI в. ГИМ.

Бронзовая подвеска в виде фигурки лошади. Северная Осетия, станица Змейская. XI в. ГИМ.

И степняки-кочевники, и русы, и византийцы вынуждены были считаться с Аланией, достигшей в X—XII вв. своего эконо­мического и политического расцвета. Уже в конце I — начале II тысячелетия Алания оказалась вовлечена в сложные отношения Византии и Хазарского каганата. Аланы, судя по скудным сведениям письменных источников того времени, платили дань хазарам и, помимо того, участвовали в многочисленных военных походах Хазарии. В VII—VIII вв. Визан­тия успешно использовала хазаро-аланский союз в борьбе против арабов, пытавшихся обосноваться на Северном Кав­казе. Но как только угроза арабского вторжения миновала, византийские басилевсы приложили все усилия, чтобы посе­ять раздор между соседями и бывшими союзниками.

Хазарии, принявшей в начале IX в. иудаизм как официальную религию, пришлось столкнуться с Византией, и греки любой ценой старались обратить алан в веру христианскую, связав их обязательствами более крепкими, чем дипломатические договоры и династические браки. Аланы, уже в который раз, были поставлены перед жёстко ограниченным выбором: на Северном Кавказе в тот момент сосредоточились интересы государств, представлявших три мировые религии: христи­анство (Византия), иудаизм (Хазарский каганат) и ислам (Арабский халифат). Византия в этой борьбе имела боль­шие шансы на успех. По сведениям «Кембриджского ано­нима» (письмо неизвестного хазарского еврея, написанное высокопоставленному чиновнику при дворе кордовского халифа Абд-ал-Рахмана III Хаздаю ибн Шапруту в X в. и хранящееся ныне в библиотеке Кембриджского университета): «…Во дни царя Аарона [ха­зарский царь] царь алан воевал про­тив хазар, потому что подстрекал его царь Греции. Но Аарон нанял против него царя турок, так как он был силен. Царь аланский пал перед Аароном, и он захватил его в плен живым; но царь оказал ему великий почет и взял его дочь в жены своему сыну, Иосифу». Неизбежная алано-хазарская война разразилась в 932 г. и стала последней успешной кампанией для Хазарского каганата. В 965 г. русский князь Святослав выступил в свой восточный поход, и от сокрушитель­ного поражения хазар не спасла даже поддержка и помощь алан и адыгов. «Повесть временных лет» сообщала об удач­ном набеге: «И град их (Итиль) и Белу Вежю (Саркел) взя и ясы (алан) и победи и касоги (адыги) ». Хазарский кага­нат прекратил своё существование.

Напротив, Алания, освободившись от тяжёлых даннических отно­шений, обрела независимость и заняла важное положение на «перекрёстке всех путей» — Северном Кавказе, прежде при­надлежавшем Хазарии. В X—XII вв. связи Алании и Визан­тии особенно углубились и расширились. В известном труде  «Церемонии византийского двора» император Констан­тин VII Багрянородный (945—959 гг.) поучал своего пре­емника и сына Романа II: «…Экскурсиократору Алании вместе с официальным посланием следует посылать золотую печать в два солида и именовать правителя „духовным нашим сыном»». Союзнические отношения часто под­креплялись междинастическими браками и царственными заложниками. Так, правитель Алании Дургулель Великий, упоминаемый во многих хрониках XI в., близко породнился с византийским императорским двором: его племянница Мария Аланская стала женой византийского императора Михаила Дуки (1071 —1078 гг.), его дочь Ирину Алан — скую, славившуюся необыкновенной красотой, выдали замуж за Исаака Комнина, а вторую дочь избрал налож­ницей Константин Мономах (1042—1055 гг.). В Аланию рекой потекли щедрые дары от императоров и царедворцев, пленённых пригожестью аланок.

Самым ощутимым успехом византийской политики на Северном Кавказе стало массовое крещение алан во время второго патриаршества Николая Мистика (между 912и925 гг.).В те­чение X в. создавалась Аланская епархия, а в Константино­поле рукоположили архиепископа Аланского — Петра, вскоре отправившегося к своей пастве на Северный Кавказ. Вместе с проповедниками в Аланию пришли и византийские мастера-строители. Началось возведение храмов, монастырей, епархиальных посёлков. Наиболее известным и крупным городом Западной Алании стал Нижний Архыз, где, по мне­нию историков и археологов, тогда находился центр Аланской епархии. К сожалению, неизвестно, как именно назывался этот город в древности. В Нижнем Архызе до сих пор сохра­нился грандиозный ансамбль из трёх христианских храмов X в. Все они принадлежат к типу крестово — купольных трёхапсидных храмов и построены в традициях восточновизантийской зодческой школы при непосредственном участии гре­ческих мастеров. Даже оконные стёкла завозили из Византии. В то время церквей было гораздо больше — около десятка, а вокруг Среднего храма в XI в. располагался монастырь.

Ключевое положение на одном из основных ответвлений Великого шёлкового пути превратило Нижний Архыз в перевалочный пункт на северокавказском участке знаменитого караванного пути с большим торжищем, о чём свидетельствует мно­жество привозных вещей. Среди этих вещей заметную долю составляют византийское стекло, ткани, монеты, бронзо­вые нательные кресты, костяные иконки-образки, серебря­ные медальоны. В городе проживало довольно много хри­стиан (обнаружены обширные могильники, где покойники погребены по христианскому обряду). Вероятно, то были греки и крещёные аланы из посёлка епархии, располагав­шегося при Северном храме. Но большинство захоронений здесь было совершено согласно языческому обряду. Ниж­ний Архыз был не рядовым городом, а административным и культурно — идеологическим центром Алании, имевшим все основания претендовать на положение столицы. Здесь находилась резиденция митрополита Аланского, сосредо­точился и весь клир Аланской епархии. Практически все дома строились из обработанного камня, а многие были двухэтажными, крыши покрывались каменной (из плиток песчаника) или глиняной черепицей.

Арабский историк и географ ал — Масуди писал в X в.: «… Правитель аланов — могущественный, очень сильный и влиятель­ный среди царей, может выставить 30 ООО всадников. Его владения состоят из беспрерывного ряда поселений, рас­положенных настолько близко друг к другу, что если кри­чат петухи, то они откликаются друг другу от одной сто­роны царства до другой». Действительно, на землях Алании насчитывалось уже несколько десятков крепостей, по раз­меру и устройству представлявших собой города-крепости. Большинство из них очень трудно сопоставить с теми немногими названиями аланских городов, что упоминаются в ви­зантийских и арабских хрониках.

Сбруйные ремни с позолоченными бронзовыми бляшками и подвесками. Северная Осетия, станица Змейская. XI в. ГИМ.

Сбруйные ремни с позолоченными бронзовыми бляшками и подвесками. Северная Осетия, станица Змейская. XI в. ГИМ.

Ал — Масуди упоминал такой город: «… Столица Алана называется Магас, что означает „Муха». Помимо этого города царь вла­деет замками и угодьями, куда он время от времени переез­жает». Вопрос, где именно находились столицы, вызывает много споров, так же как и местоположение упоминаемого в русских летописях «ясского города Дедяков», недалеко от которого был убит в Орде князь Михаил Тверской (1318г.). Возможно, русские так называли Верхний Джулат — круп­ный центр XIII—XIV вв., где обнаружены остатки трёх мече­тей с минаретами и трёх христианских храмов. А резиденцией одного из самых могущественных правителей Алании XI в. — Дургулеля Великого — может считаться горо­дище Кяфар на лесистом хребте Мыцешта (в 12 км от Нижнего Архыза). На памятнике насчитывается более двухсот остатков каменных сооружений, включая разнообразные культовые постройки. Правитель, считавшийся христианином, предпочитал держаться на некотором расстоянии от Аланской епархии и митрополита, чья ставка находилась в Нижнем Архызе. В своём собс­твенном городе правитель и его под­данные могли спокойно сочетать и христианские, и языческие обряды вроде охотничьей магии и практики гадания, широко распространённой среди алан. В городе удивительным образом соседствовали христианские часовни и жертвенные камни на нож­ках для заклания животных. На плитах, магическим знаками, появился даже олень с крестом между рогами — своеобразная народ­ная версия византийской легенды «Чудо святого Евстафия». Здесь располагалась резиденция правителя, размещались многочисленные военные гарнизоны, обнаружен и некро­поль с каменными гробницами, украшенными великолеп­ным рельефом. Одна из самых роскошных усыпальниц, воз­можно, принадлежала самому «царю овсов» — правителю Дургулелю Великому.

Аланы были превосходными ремесленниками — оружейниками, гончарами, кожевниками, ткачами, но обогащались и за счёт контроля над караванными дорогами, проходившими по их землям. По ответвлению Великого шёлкового пути туда поступали драгоценные шелка с Востока и из Византии, самоцветные камни из Индии, янтарь с Балтийского побе­режья, украшения из Причерноморья, стекло из Сирии и Ирана. Аланы считались одними из лучших профессиональ­ных наёмников и римлянами, и персами, и византийцами, а впоследствии даже монголами; дружины алан и их вожди получали изрядные дары в оплату своих услуг. Сабли, най­денные в богатых аланских дружинных погребениях, пред­ставляют собой истинные шедевры ювелирного и оружейного искусства X—XI вв. Очевидно, их на заказ создавали в одной из восточноевропейских мастерских.

Процветанию Алании пришёл конец в XIII в., когда явилась новая сокрушительная сила — монголо-татары. Пре­данные своими союзниками — половцами, аланы потер­пели поражение. Завоеватели перебили людей без счёта, взяли большую добычу. Окончательно Алания была раз­громлена в ходе северокавказского похода Орды в 1238 — 1239 гг. Тогда был осаждён, взят и разграблен Магас, зна­чительная часть равнинной Алании оказалась захваченной, города разрушены, поля разорены, караванные пути при­шли в запустение.

Торговля и строительство в Волжской Болгарии

Серебряные проволочные височные кольца с бусинами и шейное ожерелье. Бывшая Казанская губерния, с. Альметьево. XI – начало XIII в. ГИМ.

Серебряные проволочные височные кольца с бусинами и шейное ожерелье. Бывшая Казанская губерния, с. Альметьево. XI – начало XIII в. ГИМ.

Богатство и процветание Волжской Болгарии во многом зависели от успешной торговли, которую вели болгарские купцы со странами Востока, Запада и северными народами. Известным торговым центром был Болгар, располо­женный на берегу Волги. Сюда приплывали купечес­кие корабли и приходили караваны для совершения крупных сделок. Арабский автор ал-Мукаддаси привёл обширный список товаров, вывозимых из Волжской Болгарии через Хорезм: «меха: собольи, беличьи, горностаевы, куньи и лесных куниц, лисьи, бобровые; зайцы, козьи шкуры, воск, стрелы, крупная рыба, шапки, белужий клей, рыбьи кости, бобровая струя, юфть, мёд, орехи, барсы [гончие собаки], мечи, кольчуги, славянские невольники, овцы, рогатый скот». Интересно, что особо отмечены такие продукты, как белужий клей и бобровая струя — пахучая жидкость, выделяемая железами у основания хвоста бобра. Белужий клей при­менялся, в частности, для склейки луков, а из бобровой струи делали духи и дорогое мыло (как и ныне).

Болгарские меха славились на всём Востоке, многие авторы отмечали, что они самые тёплые. Бобр и куница добыва­лись в самой Болгарии и поступали из Руси. Земли буртасов славились чернобурыми лисицами. Собольи и горно­стаевые шкурки болгарские купцы вывозили из северных земель, населённых народами вису и йура (возможно, весь и югра). Торговля с ними была меновой, для чего исполь­зовались ножи, гарпуны, другие железные изделия, одежда, соль. Болгары, получая от такого обмена хорошую при­быль, стремились не допустить в эти земли прочих купцов. Поэтому они не разрешали народам вису и йура приезжать в Болгар, а среди иноземных купцов распространяли слухи о дикости и жестокости северных народов.

Для торговли с развитыми странами Востока в ход шли арабские и персидские дирхемы. С X в. в Волжской Болгарии начали чеканить собственную монету. Болгарские дирхемы имели широкое хождение наряду с монетами иных государств.

Являясь посредниками в торговле между Западом и Востоком, болгарские купцы основывали торгово-ремесленные фак­тории, часто удалённые от центра, например в Пермском крае и в дельте Волги (городище Самосделка, Астрахан­ская область). Здесь обнаружены остатки большого города (площадь около 2 кв. км), построенного на острове, со всех сторон окружённого протоками Волги. Город возник в на­чале X в. или, возможно, в конце IX в. и просуществовал до золотоордынского времени. (Это открытие полностью изменило представления о развитии всего Волго-Каспийского региона, так как прежде считалось, что города появи­лись на Нижней Волге только в золотоордынское время.) В слоях X в. здесь найдено круглое в плане юртообразное жилище. Пол его был заглублён в землю и выстлан досками, по краям котлована воткнуты деревянные жерди, образовы­вавшие коническую крышу с перекры­тием из камыша и глиняной обмазки. У входа, под полом, были положены два бараньих альчика. Традиция заклады­вать альчики в качестве оберега у порога в юрту существовала у многих кочевых народов. Альчик у тюрок являлся симво­лом скотоводства, благополучия, богат­ства. Он служил оберегом, талисманом, обрядовым предметом. (Монголы закапы­вают альчик с последом ребёнка под поро­гом при рождении мальчика.)

Другие постройки этого времени были турлучными. Позднее, в XI—XIII вв., дома строились из сырца и обожжённого кир­пича. Поражает обилие кирпичных построек, явно принадлежавших простым горожа­нам. Кирпич, использовавшийся для возве­дения стен и внутренних конструкций, весь был различного формата, битый и со следами старого рас­твора — вероятно, горожане разбирали для своих нужд какие-то монументальные кирпичные постройки более ран­него периода. Дома домонгольского времени были неболь­шими, рассчитанными на одну семью. Вдоль стен в них делались узкие скамьи — суфы, стенки которых складыва­лись из обломков тех же кирпичей, а середина забивалась землёй. Сверху вся эта конструкция обмазывалась глиной. Отапливались жилища при помощи очагов или тандыров — круглых печек, служивших также для выпечки лепё­шек. В некоторых домах от печек отходили горизонтальные дымоходы — каны. Дым из печей, проходя по каналам кана, дополнительно обогревал помещение.

В одном из таких домов рядом с тандыром обнаружен «сервиз» на одну персону — горшочек с крышкой, а рядом — кув­шинчик для напитка. Там же в углу найден своеобразный «кладик»: в маленькой ямке очень плотно лежали 48 альчиков с насечками — набор для игры.

Самосдельское городище являлось крупным центром ремеслен­ного производства. Здесь выплавлялись железо и медь, раз­вивалось стеклоделие. Поистине огромного размаха достигло керамическое производство. Керамика поражает обилием форм и способов декора. Гончарная посуда — красноглиняная хорошего обжига, часто с лощением и ангобом, несом­ненно сделана болгарскими мастерами непосредственно на месте. Масштабы этого производства позволяют говорить о тесных связях Самосдельского городища с Волжской Бол­гарией в X—XII вв. и о наличии значительного количества болгар среди местного населения. Грубая лепная керамика из плохо промешенного теста — горшки, котлы, сковороды, кружки, крышки горшков и тандыров, украшенные разно­образным орнаментом с помощью ногтей и пальцев, нако­лов камышинкой и полой косточкой, отпечатков зубчатого штампа, — произведена гузами.

Неизвестно, как назывался город на месте Самосделки в X в., однако в XII в. многие восточные авторы и русские лето­писи упоминают Саксин, расположенный в низовьях Волги. Арабский путешественник андалусского происхождения Абу Хамид ал-Гарнати, проживший там около 20 лет, писал: «Саксин — это город гузов, однако в нём проживают и бул­гары, у которых здесь есть свой квартал и своя соборная мечеть». Вероятно, Саксин находился именно здесь.

Болгарам удалось отбить натиск монголо-татар, появившихся у границ Волжской Болгарии в 1223 г. после битвы на Калке. Но ей пришлось первой в 1236 г. принять удар полчищ Батыя, мстившего за непокорность.

Города Волжской Болгарии

Среди болгарских украшений довольно многочисленны серебряные кованые перстни с массивным шестиугольным щитком, покрытым гравировкой в виде стилизованного трилистника и чернью; изредка встречаются изображения птиц. Бывшая Казанская губерния, сёла Болгары и Альметьево. XI - начало XIII в. ГИМ.

Среди болгарских украшений довольно многочисленны серебряные кованые перстни с массивным шестиугольным щитком, покрытым гравировкой в виде стилизованного трилистника и чернью; изредка встречаются изображения птиц. Бывшая Казанская губерния, сёла Болгары и Альметьево. XI - начало XIII в. ГИМ.

Болгарские города были хорошо укреплены. Их окружали две линии валов, между кото­рыми находился ров. На внутреннем валу стояли деревянные стены из двух рядов срубов (ширина до 4 м). Внешний вал усиливали частоколом из заострённых брёвен. Ров также утыкали заточенными кольями. Для защиты южных рубежей госу­дарства на границе его была сооружена система из крепостей и валов с двусторонними рвами.

Основным занятием населения было земледелие. «Болгаре — народ земледельческий и возделывают всякого рода зем­ледельческий хлеб, как то: пшеницу, ячмень, просо и дру­гие», — отмечал Ибн Руста. Зерно хранили в специально вырытых ямах грушевидной формы. Ибн Фадлан писал, что пшеница у болгар «скверная», потому что земля здесь «вонючая» (т. е. чернозём), и зерно быстро пор­тится. Создав государство в Поволжье, болгары, в недав­нем прошлом — кочевники, полностью перешли к оседлой жизни и питались в основном не мясной, а растительной пищей. Пили они берёзовый сок, напитки из ячменя, проса, мёда и совершенно не употребляли кумыс, столь любимый большинством тюркских народов. Применяя передовую тогда паровую систему земледелия, болгары выращивали на тучных чернозёмах столько зерна, что вывозили его в дру­гие страны. Во время страшного голода 1024 г., случивше­гося в Суздальской земле, русичи ездили к болгарам и по­купали у них хлеб, чем спаслись от верной смерти. «И бе мятеж велик и глад по всей земле той… Идоша по Волзе все люди в Болгары, и привезоша пшеницу и жито, и тако от того ожиша», — сказано об этих событиях в Тверской летописи.

Ценные сведения о городах Волжской Болгарии, в том числе и о Болгаре, дают арабские авторы, в частности ал-Балхи (X в.): «Булгар — имя страны, жители которой исповедуют ислам, и имя города, в котором находится главная мечеть. Недалеко от этого города лежит другой город Сивар [Сувар], где также находится главная мечеть. Мусульманский про­поведник сказал, что число жителей обоих городов прости­рается до 10 ООО человек. Дома деревянные и служат зим­ними жилищами; летом же жители расходятся по войлочным юртам». Археологические данные полностью подтверждают это сообщение. При раскопках были найдены деревянные квадратные срубы с деревянными полами и подпольем, где находились ямы для хранения зерна, близ одной из стен сто­яла глинобитная печь. Существовали и турлучные постройки со стенами из плетня, обмазанными глиной, и плоскими кры­шами, тоже обмазанными. Все эти жилища использовались в основном зимой. Летом же большинство волжских болгар переселялись в юрты. В арабских источниках упоминается, что царь болгар также сидит в «шатре», который отличается только тем, что богато убран.

С X в. болгарская знать стала возводить более монументальные постройки, во многом напоминавшие обычные дома горо­жан. Такой богатый дом — двухэтажное здание с несколь­кими кубическими пристройками и башней — открыт на городище Сувар. К домонгольскому времени относится ещё одно сооружение, выделяющееся по своей архитектуре. Это Чёртова цитадель Елабужского городища. Она представ­ляла собой четырёхугольник со сторонами около 20 мет­ров с четырьмя круглыми башнями (диаметр около 6 м) по углам и полубашнями между ними. Цитадель Елабужского городища напоминает укрепление Плиска на Дунае, являв­шееся резиденцией ханов Дунайской Болгарии.

С распространением в Волжской Болгарии ислама началось возведение мечетей, минаретов и мав­золеев. Большинство из них относится к золотоордынскому времени, но на Билярском городище открыли остатки большой мечети с минаретом более раннего периода. Пер­воначально она была деревянной с башнями в виде округлых срубов по углам. Крышу её поддерживали деревянные столбы. Впоследствии мечеть расширили за счёт каменной пристройки. Зал новой мечети был раз­делён на нефы 24 колоннами. Общая площадь этого гран­диозного сооружения составляла более 2000 квадратных метров. К комплексу мечети относилось здание с подполь­ным отоплением, вероятнее всего служившее общественной баней. (В мусульманских обрядах важное значение при­даётся омовениям, потому в странах Востока бани часто соседствуют с мечетями.) Ещё одна подобная баня стояла в другой части городища. Обе они имели мужское и жен­ское отделения. На Востоке бани служат и своеобразными клубами. Присутствие их в Биляре показывает, что мусульманство влияло не только на идеологию.

Ремесла в Волжской Болгарии

Глиняный кувшин-кружка болгарского типа. Астраханская область, городище Самосделка. ХI-ХII вв. АГОИАМЗ.

Глиняный кувшин-кружка болгарского типа. Астраханская область, городище Самосделка. ХI-ХII вв. АГОИАМЗ.

В Волжской Болгарии быстро развивались различные виды ремёсел: гончарное, железоделательное, бронзолитейное, юве­лирное, косторезное и другие. Так, если в керамическом производстве X в. доля лепной керамики в городах дости­гала 20 %, а в сельских поселениях — 40 — 60 %, то к концу XII в. гончарная посуда, выпуск которой постоянно рос, постепенно вытеснила лепную; её доля уже не превышала 8,5—10 % даже на селе. Болгарская гончарная посуда пора­жает совершенством, практической целесообразностью форм и тщательностью отделки поверхности. Она произ­водилась опытными мастерами на гончарном круге, лощи­лась, что характерно для местной керамики, и обжигалась в особых горнах, устройство которых позволяло изменять температуру обжига и приток кислорода. Формы посуды очень разнообразны и вместе с тем чётко определены: кув­шины, кринки, миски, чаши, блюда, горшки, корчаги и т. д. Прекрасная болгарская гончарная керамика пользовалась спросом не только внутри страны, но и за её пределами; она оказала заметное влияние на керамическое производство в соседних странах.

Золотое кованое височное трёхбусинное кольцо с подвесками, украшенное зернью. Кольца гнулись из круглого дрота, на который насаживались желудевидные бусины. XI — начало XII в. ГИМ.

Золотое кованое височное трёхбусинное кольцо с подвесками, украшенное зернью. Кольца гнулись из круглого дрота, на который насаживались желудевидные бусины. XI — начало XII в. ГИМ.

Также высоко для своего времени были развиты у болгар метал­лургия и металлообработка чёрного металла, меди и её спла­вов. Местные мастера кроме качественного железа умели производить сталь, получать различные сплавы на основе меди. Цветной металл — и прежде всего листовая медь и её сплавы — шёл на изготовление котлов, кумганов, чаш, ков­шей, а также всевозможных украшений и предметов туа­лета. Своеобразной визитной карточкой культуры Волж­ской Болгарии являются небольшие медные замочки в виде лошадок, бычков, барашков.

Ярким своеобразием отличались произведения болгарских ювелиров: височные кольца, шейные гривны и ожерелья, подвески, перстни, браслеты, детали украшений поясных и сбруйных ремней и пр. Большинство из них поставля­лось на рынок, но немало изделий выполнялось и на заказ. Таковы исключительно болгарские золотые и серебряные височные кольца и шейные ожерелья с желудевидными бусинами, пластинчатые перстни с гравированным орна­ментом и чернью. Самыми сложными являлись височные кольца с подвесками и фигуркой уточки внутри кольца. Они производят яркое впечатление тщательностью отделки мель­чайшей зернью и чрезвычайно тонкой сканью. Эти укра­шения с полным правом относят к шедеврам ювелирного искусства. Трёхбусинные височные кольца дополнялись шейными цепочками с подвесками из желудевидных бусин. О том, что эти украшения составляли единый комплект, свидетельствуют их совместные находки в некоторых бол­гарских кладах. Ещё один ансамбль украшений, также пред­ставленный в кладах, включает шейные гривны и браслеты ажурного витья. Техника изготовления одинакова: их сви­вали из шести волочёных проволок, что прида­вало изделиям ажурность. Находят их только на территории Волжской Болгарии.

Волжская Болгария

Железный наконечник стрелы. XIII в. Музей археологии Исторического факультета МГУ.

Железный наконечник стрелы. XIII в. Музей археологии Исторического факультета МГУ.

Одним из крупнейших феодальных государств Восточной Европы средневекового периода являлась Волжская Болгария, сыг­равшая важную роль в истории народов Среднего Повол­жья и Прикамья в X — начале XV в.  Своё название это госу­дарство получило от тюркоязычных болгарских племён, обитавших ранее в приазовских степях, а затем откочевав­ших в VIII в. после распада болгарского племенного союза, известного под именем Великая Болгария, в Волго-Камье, издавна заселённое финно-уграми. В 60-х гг. Х в., после разгрома Хазарии русским князем Святославом, болгар­ские племена, находившиеся в подчинении у хазар, также переселились на Волгу.

Наряду с болгарами с востока в эти же земли активно продвига­лись угорские племена. Особенно значительны были потоки угров во второй трети IX в. и в конце X в., что связано с пришествием в Европу сначала печенегов, а затем половцев. Тесное взаимодействие пришлых болгарских и угорских племён и местного финского населения породило этнос и культуру волжских болгар. Среди разноплеменного населения широко распространился тюркский язык.

Государство Волжская Болгария, окончательно сложившееся в X в., занимало выгодное географическое положение: оби­лие плодородных земель и пастбищ, близкие залежи желез­ных и медных руд, пересечение сухопутных и водных торговых путей — всё это способствовало развитию земледелия, скотоводства, ремесла, торговли, возникновению и росту городов. Основным источником, характеризующим эконо­мику и культуру Волжской Болгарии, является археологиче­ский материал — к настоящему времени изучено несколько сотен болгарских городищ и селищ, что позволяет обстоя­тельно восстановить историю этой страны.

Время существования волжско-болгарской культуры чётко делится на два основных периода — домонгольский (X — нача­ло XIII в.) и золотоордынский (XIII — начало XV в.). В домонгольский период произошло объединение волго-камских племён в единое государство, успешно развивалась его эко­номика, появлялись города. Наиболее крупными из них уже в X в. были Болгар, Биляр, Сувар, Ошель, Жукотин. До XI в. столицей Волжской Болгарии являлся Болгар. В XI в. из-за участившихся набегов русских войск, неоднократно разо­рявших и сжигавших его, столица была перенесена в Биляр, называвшийся в письменных источниках того время Великим городом. После монгольского нашествия столицей вновь стал Болгар. Он неоднократно упоминался в трудах восточных авторов X в. Так, Ахмед ибн Фадлан, будучи секретарём баг­дадского посольства в 922 г., посетивший этот город, описы­вал Болгар как место пребывания местного царя и как крупный постоянно действующий рынок.

Багдадское посольство халифа ал-Муктадира прибыло на Волгу по просьбе болгарского царя Альмуса ибн Шилки Балтавара  «для наставления… в законах ислама» и строительства мечети. С этого времени ислам утвердился как государ­ственная религия Волжской Болгарии. Переход от язы­чества к единобожию способствовал укреплению власти знати и ускорил объединение подчинённых племён.

Ранние клады древней Руси

Фрагменты шёлковых тканей и бляшки от одежды. Клад Михайловского Златоверхого монастыря. Найден в 1903 г. Киев. XII - начало XIII в.

Фрагменты шёлковых тканей и бляшки от одежды. Клад Михайловского Златоверхого монастыря. Найден в 1903 г. Киев. XII - начало XIII в.

По набору украшений ранние клады (VIII — начало XI в.) заметно отличаются от более поздних. В них встреча­ется множество дротовых (кованных из металлического прута) шейных гривен и браслетов, часто по нескольку штук в одном месте. Среди укрытых сокровищ второй половины X в. обычны подвески и лунницы (подвески в виде месяца рогами вниз), украшенные тончайшей зернью (мельчай­шие металлические шарики), а также монеты, преимущест­венно восточные дирхемы. Ранние клады содержат вещи разных этнических групп. Среди них есть изделия, создан­ные финно-угорскими племенами; предметы салтовского круга, представлявшие хазарскую культуру; украшения, напоминающие славяно — аварские древности Подунавья. В черниговском кладе Елецкого монастыря XI в. найден прекрасный поясной набор венгерского круга памятни­ков. Эта этническая пестрота вполне объяснима, поскольку население южных областей Восточной Европы в VIII—XI вв. быстро менялось, и власть над этими землями переходила из одних рук в другие.

Ранних кладов найдено сравнительно немного, а две трети всех зарытых сокровищ относится к концу XI — первой полови­не XIII в. Они более цельные в этническом плане, хотя и туда попадали «заморские» предметы. Так, скандинавские крес­товидные подвески XI в. долгое время сохранялись наряду с иными семейными ценностями в одном из киевских домов и в конце концов оказались в кладе XII — начала XIII в. (Михайловский Златоверхий монастырь, 1903 г.).

В ту эпоху появились совершенно новые типы украшений: диа­демы, парадные цепи, колты (подвески к женскому голов­ному убору) и их крепления — рясна, чудесные ожерелья, бармы (княжеские или боярские оплечья), браслеты- наручи, перстни, богатые книжные оклады и многое другое. Вся эта роскошь возникла почти внезапно, хотя в приёмах изготовления подобных ювелирных изделий прослеживались и старые традиции. Зернью, например, были украшены предметы из ранних кладов, но особенно полюбили эту тех­нику мастера XI—XIII вв., напаивавшие обильные металли­ческие шарики на височные кольца, колты и цепи. С другой стороны, развивались совсем новые приёмы изготовления и декорирования украшений (перегородчатая эмаль, чернь, золочение, скань, гравировка), стали применяться драго­ценные камни и жемчуг.

Появление украшений, выполненных в сложнейшей технике, связано с совершенствованием городского ремесла, прежде всего в Киеве; именно там археологи открыли остатки вели­кокняжеских мастерских по изготовлению ювелирных изделий. Однако Киев — далеко не единственный центр, где зарождались новшества ювелирного искусства. Велико­лепные украшения изготовлялись в Чернигове, Владимире, Старой Рязани, Твери, прославившихся своими художественными школами. Освоив лучшие навыки киевских мас­теров, местные умельцы вносили свой вклад в развитие золотого и серебряного дела и создавали своеобразные, не похожие на столичные произведения.

Деталь серебряного суздальского оплечья. Бывшая Владимирская губерния, с. Исады.

Деталь серебряного суздальского оплечья. Бывшая Владимирская губерния, с. Исады.

Нельзя недооценивать роль Византии, от которой Древняя Русь восприняла не только христианство, но и художественные традиции. Новая религия дала дополнительный толчок раз­витию всех существовавших ранее культурных достижений и повлияла на сложение иных, но также самобытных твор­ческих направлений. Отныне в разных городах Руси (Киев, Чернигов, Владимир, Старая Рязань и др.) в клады стало попадать множество украшений — золотых колтов, диадем, медальонов от барм — с изображениями христианских святых, Богоматери или процветших крестов (с побегами, сим­волизирующими вечную жизнь, но и древо жизни тоже). Подобный образ Богоматери выгравирован на медальонах из кладов Владимира (1837 г.) и Старой Рязани (1950 г.), а суздальское оплечье и подвески из того же Владимирс­кого клада украшены процветшими крестами. На неко­торых предметах изображены русские юные мученики: на суздальском оплечье — Борис или Глеб, а на золотых колтах из Владимирского клада (1896 г.) — святые Георгий или Димитрий, пат­роны (небесные покровители) владимиро — суздальских князей. Нередко попадались и нательные кресты. Например, в центре ожерелья из клада Михайловского Златоверхого монастыря (1903 г.) висели серебряный крестик со стеклянными вставками на концах и медальон с процветшим крестом, подчёркивавшие хрис­тианскую принадлежность владельца сокровища.